Сегодня Нафи Джусойты исполнилось бы 94 года
Когда в исторической общей нашей судьбе вновь и вновь возникает необходимость выбора пути, а на исхоженных траекториях дорог вновь и вновь потери, неужели не время спросить у поколений и предыдущих и нынешних — ЧТО наследуем и КАК мы это делаем? Механизмы сохранения традиций и их обновления всякий раз сбиваются, когда истончается и так очень тонкий, элитарный пласт органики метатекста Хранителей культуры.
Об этом говорить непросто особенно тогда, когда видишь, как очередной крен в нашей общей ментальности расшатывает нашу же трогательную убежденность в собственных глубоких исторических корнях и достоинствах. А этакий вальяжный, последней модификации общенациональный нигилизм и упование на то, что стихия нашей общей воинственности — единственная панацея государственности, давно держат общую нашу судьбу «по-над пропастью».
Так в чем же феномен «удерживания» вектора от необратимых потерь, если новейшей историей полностью дискредитирована идеологическая герменевтика?
Еще и еще раз — труд возделывающий и непрерывный, ибо только так сама жизнь и человеческая одаренность подсказывают ЧТО наследовать и КАК жить.
Это труд, по выражению Нафи Григорьевича Джусойты, людей «безмолвного мужества», способных «переупрямить всё отнимающее время». В эти дни мы вспоминаем Нафи Джусойты в связи с днем рождения.
Без сомнения — если Творец высшего мира хочет воодушевить заботой своих земных детей, он посылает им, как бонусы, судьбы однозначной бесконечности, Хранителей, которые одухотворены им равностью задания!
Сила воздействия творчества Нафи, его духовность, исследовательская честность на стыке двух веков ведет за собой прозу, поэзию, драматургию, публицистику, переводческую, литературоведческую и философскую науки так, что, без преувеличения, её можно обозначить как уникальной мощности скрепу двуязычного пространства, одинаково гениально им реализованную в органике и осетинского, и русского языка.
И хотя биение времён, в которых жил и творил наш Патриарх, многажды нарушалось войнами (Нафи Григорьевич участник ВОВ, затем свидетель более чем двадцатилетней неофашистской попытки уничтожить горячо им любимую Родину — Осетию), нет в его диалогах с современниками и соотечественниками пафоса или патетики от воинствующего всезнания свидетеля, пережившего вековые потрясения.
Напротив, пульсирующая эстетика спокойной мудрости в метатекстах Джусойты уже гештальты, в которых, как непреходящие ценности нации, сосредоточены мысли и о мироустройстве, и обо всех о нас, «обелённых» высокой аскезой нашего гениального соотечественника. Каких только восторженных эпитетов коллег и единомышленников не удостаивался Нафи Григорьевич!
Вот некоторые из них: «Наша надежда, наш наставник» — Шамиль Джигкаев, «Продолжатель дела Коста» — А. Магометов, «Поэт,
учёный гражданин» — Борис Хозиев, «Соловей осетинской литературы» — Гацыр Плиев.
Велика ответственность каждого из нас в непростых усилиях и попытках идти по следу силы мысли и таланта человека, давно сумевшего своим творческим сопровождением превращать проживаемые нами дни в культурную историю народа.
Беспрецедентная духовная щедрость придала всей жизни Нафи смелость исповедальности «перед людьми и Богом, прошлым и грядущим, перед современностью и вечностью».
Именно в этих пространствах обозначил мыслитель партитуру своего присутствия в этом мире в интервью газете «Южная Осетия» от 27 февраля 2005 года.
Размышления Нафи Григорьевича о свободе и истине, о государственности, об образовании и просветительстве, о соборности и гуманности сегодня для многих народов, не только для осетин, — путеводные ориентиры — маяки выживания, говоря словами Солженицына, в «раскалённые часы» соответствия или неприятия происходящим событиям.
Удивляет неистощимая вера мыслителя в то, что наш народ не утерял инерцию коллективного усилия творить «из прошлого будущее».
Что не может быть в нас просто так разрушена историческая дихотомия, сохранившая редкое в нашем историческом долголетии двуединство унаследованной от античных языческих времён гипертрофированной пафосности с христианскими исихазмами — молитвами.
И мы свидетели того, как юношеская мировосприимчивая верность Патриарха избранному пути и ежедневные его усилия не проглядеть и не расплескать всё лучшее в национальной
сокровищнице, превращаются его мировоззренческой позицией в благородную патину культурного абриса осетин.
Я видела, как одно Имя Нафи поднимало на ноги огромные залы деятелей науки и культуры в Москве, Петербурге, в Грозном, Нальчике и многих других, жаждущих Истины пространствах.
Манана Парастаева, заведующая кафедрой русской и зарубежной литературы ЮОГУ
↑ Наверх