В истории каждого народа есть факты, из которых потом, из поколения в поколение, рождаются легенды. А легенды, естественно, связаны с героями, подвиг которых останется жить в веках.
Они могут предстать перед потомками в различных, порой гиперболизированных образах сверхлюдей…. Но у нас в Осетии есть обычные, рядовые сограждане, скромные жители республики, которые на самом деле являются настоящими героями.
Мы же являемся поколением, ради которых горстка отчаянных парней встали плечом к плечу против многотысячной вражеской орды. Не поддаваясь панике, не отступая, не имея четкого плана действий.
Избитые и приевшиеся слова о любви к родине вдруг обрели плоть и кровь, все поняли в минуту опасности их великий смысл. И каждый, чувствуя локоть другого знал, что он не отступит назад, так как отступать – некуда. За нами – Родина!
Нам представилась возможность поговорить с участниками и очевидцами тех событий.
Алан Тасоев:
— В тот осенний день в далеком 1989 году все жители Южной Осетии знали, что грядут непростые времена. Но, что события будут разворачиваться так стремительно и так непредсказуемо, не представлял никто.
Когда я увидел огромную толпу с транспарантами, и сотни людей выкрикивающих лозунги на грузинском языке, я отослал своего младшего брата предупредить людей в городе. Сам остался на месте. Со всех сторон начали собираться наши ребята. Все спрашивали друг у друга: какие буду наши дальнейшие действия?
Вопреки логике, по мере приближения толпы, мы становились все спокойнее и спокойнее. Никто больше не задавал вопросов, не суетился. Все стояли и ждали. В кармане у меня были резные плоскогубцы, и я думал, что их можно будет применить в рукопашном бою, если придется. Это потом мы узнали, что «мирно митингующих » было от 20 до 40 тысяч.
Толпа непрошенных гостей приближалась. Каждый из ребят, находящихся там, понимал, они просто могут нас раздавить. Но никто не сдвинулся с места.
Что могли мы, безоружные, сделать против многотысячной толпы? Мы просто сцепили локти, встали плечом к плечу. И твердо знали, что другого пути у нас нет.
Алан Плиев:
— Сейчас многие говорят, будто мы готовились к этой акции противостояния и т.п. Но это не правда. Хотя в городе многие знали, что со стороны грузин что-то готовится, мы до последнего момента ничего не предпринимали и верили, что Москва и Кремль не допустят кровопролития.
В те дни никто из молодых ребят не мог сидеть на месте. Мы все оказывались в разных районах города, чтобы элементарно быть в курсе событий, знать что происходит. Когда я узнал, что со стороны Грузии надвигается толпа, я находился с несколькими ребятами в районе Богири. Мы сразу же побежали в сторону въезда в город со стороны Грузии. По пути к нам присоединились еще несколько местных ребят.
Когда мы добежали до места, то вдали уже виднелись их машины, и над дорогой стоял сильный гул. В какой-то момент Алан Тасоев сказал, что нужно преградить им путь и взяться за руки. Никто не спрашивал зачем, а что дальше? Мы просто встали в ряд и сцепили руки.
Когда грузины приблизились, между нами было около 5-6 метров. В наш адрес стали выкрикивать угрозы и насмешки: «Что вы можете сделать? Мы вас раздавим!»
Но никто из нас не сдвинулся с места. Тем временем за нашей спиной стали собираться люди. В один из моментов я оглянулся, и увидел, что весь город за нашей спиной.
И, конечно, мы стали держаться более уверено. Так плечом к плечу, взявшись за руки ,мы простояли два дня.
Невозможно передать словами, те чувства, ту гордость, которую мы испытали, когда многотысячная толпа стала разворачиваться и уходить.
Тимур Цхурбати:
— Дату 23 ноября 1989 года смело можно считать точкой отсчета становления осетинской государственности.
Тогда несколько десятков осетинских парней чудом остановили 40-тысячную толпу зомбированных лидером Звиадом Гамсахурдиа воинствующих молодчиков, возжелавших провести «мирный митинг» в столице Южной Осетии — в городе Цхинвале.
Аналог подобного подвига есть в истории древней Греции, когда 300 спартанцев преградили путь многотысячному войску царя Дария. У спартанцев был вождь-царь Леонид, который возглавил своих лучших воинов.
Ситуация в Южной Осетии была совершенно иной. Местное руководство и командование батальона внутренних войск СССР совершенно точно знали о приближении звиадистов к городу. Об этом говорило и то, что на въезде в город, в районе ТЭКа, были выставлены пикеты с груженными самосвалами, а также усиленный бронетранспортером вооруженный пост. Однако остановить толпу, возглавляемую формальным лидером, первым секретарем ЦК КП Грузии Гумбаридзе, и неформальным тогда еще — Звиадом Гамсахурдиа, никто не решился. Неформальный лидер «Адамон Ныхас» Алан Чочиев руководствовался категориями демократии, но не готовился к чему-либо подобному.
То есть осетинские парни действовали без «вождя». Видимо, древний храм Святого Георгия, возвышающийся на Згудерском холме и святой Уастырджи вдохнули в ребят, оказавшихся волею судьбы на подступах к Цхинвалу, дух арийских предков.
23 ноября — в каждой осетинской семье готовят три пирога и праздничный фынг, чтобы вознести молитву в честь Уастырджи, — грузинские «демократы» (при ближайшем рассмотрении оказавшиеся фашистами) решили провести «мирный митинг» в нашем городе. Но Уастырджи не покинул своих почитателей.
Въездная дорога в город была перекрыта в сотне метров от здания суда, на Згудерском подъеме. Причем, место было выбрано настолько удачно, что не только объехать, но и обойти его было весьма непросто. В первые минуты парней, перекрывших дорогу, было настолько мало, что пришлось взяться за руки и растянуться в цепочку, чтобы перекрыть все полотно шоссе.
С каждой секундой к цепочке перекрывших дорогу со стороны города подоспевала новая подмога. К моменту, когда вывалившаяся из автобусов толпа подошла к стоявшим плечом к плечу парням вплотную, путь им преграждала стоявшая в два ряда, крепко взявшаяся за руки группа цхинвальских парней. Подошедшие к ним грузины заводили разговоры и просили отойти по-хорошему, иначе, мол, они сметут нас.
Ответить было нечем, осетины молчали. Только в душе у каждого была решимость стоять насмерть, но не пропустить врага. В тот момент мы словно слились в единое целое.
Взглянув в глаза своих товарищей, я был поражен увиденным. За тысячу лет до меня, средневековым путешественником, описывающим алан, было сказано: «…и страшны они были грозным блеском своих очей». В глазах цхинвальских ребят сверкал ни с чем не сравнимый блеск воплощенного мужества, отчаяния, пробиравший душу и хватавший за сердце. Видимо, этот блеск несколько отрезвил одурманенных звиадизмом грузин, и они, встретившись с грозным взглядом парней, недоуменно отступали назад. На смену им подходили другие, и все повторялось снова.
Противостояние длилось уже около получаса. За нашими спинами дорогу перекрыли грузовым автотранспортом с кирпичами. За их плечами росла толпа цхинвальцев. Кто-то из подошедших потом притащил портрет Ленина и красные знамена. Подошедшие потом внутренние войска встали между осетинами и грузинами. Но тут опять вышла промашка. Первая цепь сопротивления настолько вплотную стояла к грузинам, что солдаты внутренних войск выстроились за нашей спиной. «Нейтральная полоса» между противостоящими была расширена солдатами до десятка метров, причем, первая цепь сопротивления оказалась на грузинской стороне. Вскоре напряжение первого получаса спало, опасности неожиданного прорыва в город уже не было.
С того памятного дня прошло уже много лет. Некоторые итоги можно подвести, наметить новые ориентиры.
Нашу независимость признала Российская Федерация.
Мы показали пример всему миру, что народ может многое.
Виталий Габараев:
— В тот день, 23 ноября я случайно оказался вместе с ребятами у въезда в город. Мы стояли около старого моста и к нам подъехала волга, сидевшие там сказали, что со стороны Грузии на нас движется огромная толпа.
Конечно же, мы сразу направились в указанную сторону. Когда мы подошли, то увидели подъехавший автобус, из которого выскочили грузинские спецназовцы, вооруженные дубинками. Именно тогда Алан Тасоев предложил нам встать в ряд и сцепить руки.
Я оказался на самом краю цепочки. В тот момент нас было около 14 человек. Никто ни о каком подвиге не думал, мыслей как таковых не было вообще. Как не было и страха.
Михаил Джиоев:
— 27 лет назад мне было13 лет и, в то время мы жили на улице Набережной. Как и все мои ровесники, я был в курсе всего происходящего, тем более, что два моих старших брата были в гуще всех событий.
Нас конечно никто и близко не хотел подпускать туда, куда стекался весь город и куда побежали оба моих брата. Тем более как нам сказали старшие нам там без оружия делать нечего. Тогда мы с моим одноклассником решили, во что бы то не стало вооружиться. Около большого парка мы увидели взрослых ребят, которые разбирали ограду парка и делали из заточенных железных прутьев копья. Мы стали крутиться возле них и ждать удобного момента, когда можно будет взять из этих прутьев. В конце концов, нам это удалось. Мы были так горды собой! Что встретим врага вооруженными! Конечно, сейчас спустя годы я понимаю, как мы тогда недооценивали всю серьезность происходящего. И, глядя издалека на ребят, грудью вставших перед наступающим противником, мы не понимали свидетелями, какого отчаянного мужества и храбрости стали.
Марина Джиоева (госслужащая):
— В те годы я работала медсестрой в больнице. Был обычный рабочий день, когда мы узнали о происходящем на дороге в Цхинвал. Первая моя мысль была о моем брате, о том, где он может находиться, и не случилось ли с ним чего-нибудь.
Тревожные мысли за близких были не только у меня. Кто-то сказал, что горстка наших ребят преградила дорогу в город многотысячной вооруженной толпе грузин. Быстро закруглив дела, мы бросились в ту сторону. Когда мы подошли к парку, то увидели, что там уже было много народу, если не весь город.
Нам не видно было тех ребят которые стояли лицом к лицу перед врагами. Мы тогда не думали о них как о героях, мы просто хотели, что бы все они вернулись домой живыми. Да и сейчас о большинстве из них мы и не знаем ничего. Некоторых из них уже и нет в живых, но память об их подвиге живет, и я считаю, что каждого из этих ребят наши дети должны знать в лицо. Я рассказываю о тех событиях своим детям. И даст Бог, буду рассказывать и своим внукам.
Лана Плиева
↑ Наверх
