Осетинский народ, как известно, является носителем индоевропейской языковой традиции, её иранской ветви на Кавказе. Сама возможность сохранения иранской речи в тесной среде иберо-кавказских языков объясняется единственно тем, что на Центральном Кавказе индоевропейская языковая традиция существовала непрерывно на протяжении тысячелетий. Она взаимодействовала с местными языками, но жила и развивалась, обогащалась и видоизменялась, прежде всего, по своим внутренним законам.
Еще в III тыс. до н. э. на Кавказе жили наряду со многими кавказскими этническими группами этносы, говорившие на индоевропейских языках. Самыми древними из них были хетты, Они обитали здесь издавна, концу III тыс. до н. э. передвинулись в Переднюю Азию, где образовали свое царство. Но нельзя утверждать, что отдельные племенные группы индоевропейцев, в частности хеттов, не сохранились на Кавказе, ведь миграция вовсе не предполагает полный и разовый уход населения из насиженных мест.
В первой половине II тыс. до н. э. оставшиеся на Кавказе хетты слились с индоиранскими племенами, занимавшими пространства от Восточной Европы до Кавказских гор. Они также двигались в сторону Передней Азии и оставляли на прежних местах обитания немалое
число людей — соплеменников, продолжавших развивать свою культуру; Естественно, что и они частично сливались с соседними племенами, но в местах компактного проживания неизменно сохраняли свою этническую индивидуальность.
В эту древнюю пору на территории Северного Кавказа возникла и развивалась катакомбная культура, создателями которой ученые и специалисты почти единодушно признают племена, говорившие на иранском языке. То же самое с большей уверенностью можно сказать о создателях срубной культуры.
В конце 11 тыс. до н. э. на Кавказе и в Северном Причерноморье обитали широко известные киммерийцы. Они также были ираноязычными племенами. Киммерийцев непосредственно сменили на местах их обитания (Восточная Европа и Кавказ) скифы. Они, равно как и киммерийцы, были ираноязычными племенами, создателями высокоразвитой и богатой культуры. Скифы создали, пожалуй, самую высокую цивилизацию после греков. Скифские памятники были широко распространены по обе стороны Главного Кавказского хребта. Достаточно упомянуть два таких памятника, как Кобанские и Тлийский могильники, комплексы которых содержат прекрасные образцы скифской культуры, свидетельствующие об их пребывании не только на территории Центрального Кавказа, но еще далее — в Закавказье, где памятники скифской культуры имеют широкий ареал распространения от Еревана, Мцхета и до Сухума (Меликишвили Г. А., Бердзенишвили Д. К., Есаян С. А., Погребова М. Н., Пицхелаури К. Н.).
Значительная часть скифов вела кочевой образ жизни, связанный с организацией частых военных походов. По свидетельству Геродота скифы в VII в. до н. э. через Закавказье пошли в поход в Переднюю Азию и господствовали там в течение 28 лет. Потом были разбиты мидийским царем Киаксаром, и часть из них вернулась на Кавказ, другие отправились в Среднюю Азию. С территории Закавказья вернувшиеся из похода скифы двинулись в Причерноморье, но часть из них осталась на территории Закавказья, где у них уже было государственное образование, называемое первым скифским царством, существование которого письменные источники фиксируют на протяжении 80 лет. Локализуют это царство по разному — от современного города Гянджи до Муганской степи, но само его существование несомненно (см. А. М. Хазанов. Социальная история скифов. М., 1975, с. 215 — 225). Скифы были вытеснены савроматами (с IV в. до н. э. сарматы), занимавшими широкие просторы Северного Кавказа, а с 1 века из могучего племенного объединения сарматских племен выделились аланы, державшие под своей властью территорию от Азовского моря до Каспийского.
Именно аланы стали известны на территории Центрального Кавказа с 1 в. н. э. самым грозным в военном отношении племенным союзом. Они продолжили традиции (как бытовые, так и военные) своих непосредственных предков — сарматов и скифов. Аланы, начиная с 1 в. н. э., стали принимать активное участие в политической истории Закавказья, в частности Иберии (Восточная Грузия). Об этом свидетельствуют не только памятники материальной культуры, но также и письменные источники (греческие, латинские, еврейские, армянские, грузинские и др.).
Таким образом, в течение многих тысячелетий не было такого периода времени, когда бы на территории Кавказа, особенно в его Центральной части, не обитали племена индоевропейцев и иранцев, носители ираноязычной традиции. Шли миграционные процессы, кочевой образ жизни заставлял многие племена уходить с насиженных мест обитания, но на территории Центрального Кавказа всегда оставались группы ираноязычных племен.
Само собой разумеется, что индо-иранцы, обосновавшиеся на Кавказе, в процессе тысячелетних контактов с кавказским окружением в сфере материальной и духовной культуры частично «окавказились». Но те группы, которые навеки закрепились в центральной части Кавказа никогда не теряли свой язык и свою самобытную духовную культуру, особенно в тех регионах, где они проживали компактно. Такими регионами были северные и южные склоны Большого Кавказа. Во второй половине II и первой половине I тыс. до н. э. именно в этих регионах формировалась и развивалась их материальная культура. В специальной литературе эта культура известна под названием кобанской, так как предметы этой культуры впервые и в наиболее самобытной форме выявлены у села Верхний Кобан в Северной Осетии. Можно обоснованно считать, что создатели и носители этой археологической культуры были ираноязычными племенами.
Осетинский народ — наследник, преемник и продолжатель духовно-культурной и языковой традиции создателей кобанской и тлийской культур.
И ныне утверждение многих историков о том, будто осетинский этнос, появился на Кавказе в 1 в. н. э., смешался с местным аборигенным населением, передал ему свой иранский язык, воспринял взамен местную культуру и развивал ее далее своим трудом и творчеством, не соответствует действительности.
Данные археологии свидетельствуют в принципе об ином этногенетическом процессе, Аланские племена, выделившись из сарматского племенного объединения и обосновавшись на территории Центрального Кавказа, слились с родственными им по языку и культурной традиции племенами древних индо-иранцев, живших здесь со второго тысячелетия до н. э. И лишь по этой причине могло произойти скорое и естественное слияние двух этнических массивов. Они, эти племена, были ираноязычными. Этническое, культурное и языковое родство способствовало их быстрой этнической «адаптации», слиянию в один этнос.
Осетины вовсе не пришельцы из какой-то другой планеты и не гости, как это стали повторять многие публицисты от науки, не компетентные в вопросах истории, а формировались на Кавказе и являются одним из его древних народов. Это подтверждается и сведениями Страбона о том, что горную зону Иберии (Восточная Грузия) населяют многочисленные и воинственные племена, живущие по обычаям скифов и сарматов, которым они и соседи и родичи. Эти сведения греческого географа, если до сих пор не находили подтверждения в археологических материалах, то сегодня блестяще подтверждаются богатейшими комплексными находками тлийских захоронений. Некоторые представители проживавших на северном и южном склонах Центрального Кавказа скифо-сармато-аланских племен прокладывали дорогу в иберийскую знать, о чем красноречиво говорят и собственные имена (Г. А. Меликишвили, В. И. Абаев, М. К. Андроникашвили, Л. Згуста), встречающиеся в эпиграфических памятниках (Мцхета), письменных источниках («Картлис цховреба»), в грузинском языке вообще. Еще в 1887 году акад. В. Ф. Миллер писал, что грузины помнили о своих соседях оссах с тех самых пор, как начали помнить самих себя, так как оссы в предании о Фарнавазе тесно связаны с началом национального сознания грузин. (Осетинские этюды. Часть III, М., 1887, с. 24).
«Из истории южных осетин»
↑ Наверх
