Президент Республики Южная Осетия Анатолий Бибилов рассказал Sputnik о планируемых изменениях в высшем образовании, соцобеспечении и экономике республики, а также вспомнил события десятилетней давности, которые он никогда не забудет

— Анатолий Ильич, в апреле была годовщина Вашего официального вступления в должность. Как Вы сами оцениваете свои достижения? Что получилось, чего сделать не удалось? И как Вы видите перспективы дальнейшей работы?

— Мне не хотелось бы самому оценивать свои действия, это сделает народ Республики Южная Осетия. Что касается минувшего года, нам многое удалось сделать. Самое главное достижение, я считаю, – это увеличение собственных доходов в бюджет республики, которое в 2017 году составило более 300 миллионов рублей, или 23% (бюджет РЮО формируется из инвестиций РФ более чем на 90% и собственных доходов РЮО – Ред.). Прогресс есть и по российской Инвестпрограмме: сегодня она реализована на 90%.

Но вообще понятие «год президентства» — абсолютно условное. Понятно, что за год невозможно провести какие-то коренные изменения. Посмотрим на 2017 год. Он ведь фактически начался не с апреля (выборы Президента прошли 9 апреля 2017 года – Ред.), а с мая. Начинать год с мая довольно некомфортно.

В текущем году мы можем уже смело гордиться тем, что возобновили восстановление домов, разрушенных в 2008 году. Работы ведутся в 37 домах. И заметьте: Россия больше не выделяет нам денег на восстановление, что совершенно справедливо. Было время, когда на это были выделены серьезные суммы, но, к сожалению, эти проекты по тем или иным причинам так и не были реализованы. Поэтому сейчас мы уже восстанавливаем дома за счет собственных доходов.

Кроме того, с увеличением собственной доли бюджета республики мы взяли на себя и соцобязательства – это выплаты на детей.

— Не могли бы уточнить, какого рода соцобязательства по детям?

— Единовременная выплата на первого ребенка у нас была 5 тысяч рублей, с 1 января 2018 года это уже 10 тысяч рублей, а с 1 января следующего года будет уже 16 тысяч рублей. То есть мы фактически сравняемся с Россией по размеру этих выплат. Кроме того, пособие по уходу за ребенком до 2018 года выплачивалось только на третьего и последующего, а сейчас уже со второго ребенка.

Амбициозная для нас задача – довести уровень зарплат в республике не ниже прожиточного минимума, сейчас это 10 940 рублей в месяц. Это мы планируем завершить в 2019 году. Но основа закладывается уже сейчас, мы проводим расчеты. Кроме того, необходимо, чтобы и пенсионеры получали не меньше минимума – для них это чуть больше 9 тысяч рублей.

Очень много проектов и по Инвестпрограмме. В ее рамках, среди прочего, мы планируем отремонтировать 10 улиц и построить один детский сад в Цхинвале, должны провести большой объем работ по ремонту дороги Гуфта – Квайса, перевести ТВ на цифровое вещание и многое другое. Надо понимать: Инвестпрограмму некорректно считать достижением руководства Южной Осетии, это вклад исключительно России. Но наша задача в ее реализации – обеспечить качественный контроль за распределением средств и выполнением работ.

— Вы упомянули, что в этом году ведете реконструкцию 37 домов в Цхинвале. Можете оценить, сколько за минувшие десять лет было восстановлено жилья, разрушенного в 2008 году, и что еще предстоит сделать?

— За десять лет довольно много сделали. К сожалению, сейчас не могу назвать точные цифры. Но надо понимать, что до сих пор такого не было – чтобы Южная Осетия восстанавливала дома на свои собственные средства. Раньше работы велись только на средства России.

— В августе этого года жители Южной Осетии и другие россияне будут вспоминать страшную трагедию, которая произошла десять лет назад. В 2008 году Вы лично участвовали в организации обороны одного из районов Цхинвала, и были ранены. Можете сейчас вспомнить, как это было, и что Вам наиболее запомнилось из тех дней?

— Ни один человек, — не только я, но и те, кто был тогда в городе, — никто не забудет массированного артиллерийского и минометного обстрела, который начался в ночь с 7 на 8 августа. Тогда весь город содрогался от взрывов. Никто не забудет тех людей, которые были в упор расстреляны около села Тбет и на дороге жизни, как мы ее называли — на Зарской дороге. Никто не забудет людей, которые погибли там. Никто не забудет и ту семью, которая была расстреляна на углу улицы Героев и Исака Харебова.

Я не забуду, как в селе Тбет тогда доставал из машины женщину – по документам, Тедеева Бабуца – у которой не было пол-лица. Ей было около 80 лет. Сын, наверное, водитель, который вывозил свою мать из зоны боевых действий, тоже был в упор расстрелян.

Никогда не забуду порыв, который объединил, сблизил защитников города. Они подчинялись, сразу понимали, где надо встать, откуда вести огонь, что надо делать. Этот порыв, где было сконцентрировано все: и ненависть к врагу, и желание защитить Цхинвал, — по большому счету, спас город, и многих его жителей от уничтожения. И это сделали простые ребята – ополченцы, которые взяли в руки оружие и защищали свою республику, свой народ.

Не забуду, как мы наблюдали за грузинскими солдатами, вальяжно поднимавшимися по улице Героев. Эта улица названа в честь героев Советского Союза, тех, кто воевал в Великой Отечественной, тех, кем гордится каждый осетин. Грузины-то никакими героями не были, мы потом видели, как они удирали в сторону Гори. Запомнилось, как вошли российские войска, как мы все вздохнули, как поняли, что уничтожению югоосетинского народа пришел конец, что с этого момента Южная Осетия под защитой. Тогда еще никто не знал, что будет признание независимости, но народ вздохнул.

Все это я никогда не забуду.

— Чуть раньше Вы упоминали об интеграционных процессах, происходящих в разных сферах взаимодействия РФ и РЮО. Вы всегда были сторонником присоединения Республики Южная Осетия к России. Продолжаете ли Вы придерживаться этой точки зрения, и если да, какой способ считаете оптимальным: объединение с Северной Осетией или вхождение в состав РФ как отдельного субъекта?

— Я всегда был и остаюсь сторонником вхождения Республики Южная Осетия в Российскую Федерацию, и буду оставаться им до тех пор, пока Южная Осетия не войдет в состав России. Это мое глубокое убеждение, и оно складывается не из новейшей истории Южной Осетии. Уже век, как осетины разделены, и век они борются за то, чтобы жить в одном политико-географическом пространстве.

Как это будет оформлено? Для этого есть закон РФ, который четко определяет шаги и возможности любой территории. Южная Осетия может войти в состав РФ только как самостоятельный субъект. А уже после этого – говорит закон – может быть проведен референдум в двух субъектах РФ, и они должны изъявить свое желание: объединяться или нет. Это будет решать народ.

— Еще в разгар войны 2008 года многие жители республики в поисках безопасности уехали в Северную Осетию, там и осели. Сейчас многие молодые люди едут получать образование в Россию и остаются. Предпринимаете ли вы какие-то шаги, чтобы вернуть и беженцев и молодежь в республику?

— Давайте начнем с беженцев. Возвратить людей с уже насиженного места, если они нашли себе жилье и работу в Республике Северная Осетия – Алания или в других частях России, тяжело. Один раз переехал – и опять срываться? Вряд ли кто-то решится. Может быть, несколько семей возвратятся, и это очень хорошо, но вряд ли они сделают для нас демографическую погоду.

Я считаю, что нам надо создавать условия, чтобы у нас здесь, на месте, рождалось больше людей. А молодые люди оставались работать здесь. Ведь почему те молодые люди, кто учится в России, часто остаются? Дело не в том, что они не хотят возвращаться. Просто для многих из них здесь нет работы.

На протяжении многих лет мы отправляли в Россию, например, 20 человек учатся на юристов, плюс в нашем университете преподают юриспруденцию. И зачем нам столько юристов? Государство, к сожалению, не задумывалось, что эти люди, выучившись, приедут завтра и потребуют работу. Скажут: вы меня отправили – значит, я нужен был. Я закончил – возьмите меня на работу. Но юристов в республике уже переизбыток. А те направления, которые реально могут повлиять на развитие республики, – там вакуум.

— Это какие направления?

— Строительство, сельское хозяйство, в первую очередь. Агрономы, ветеринары, механизаторы – много профессий, в которых республика остро нуждается. Когда нет государственной политики в этом направлении – через несколько лет и создается проблема обеспечения работой.

Но мы не запрещаем поступать самостоятельно. Хотите учиться – езжайте, сами поступайте и сами продвигайтесь. Сейчас наши дети, а практически все они – граждане РФ, могут сдавать ЕГЭ и подавать документы в любые вузы России. Но государство должно отправлять на учебу по тем специальностям, которые ему нужны. Иначе ни о каком развитии не может идти речь. Мы сейчас плавно переходим на эту основу – практически все уже подготовили.

Вот, например, в этом году был лимит на поступление 17 человек на таможенное дело. Но у нас там уже около 40 человек учатся, которые скоро закончат и будут требовать у нас работу. Но так много таможенников нам не нужно. Поэтому мы отказались от этих мест.

— То есть уже в этом году абитуриенты, которых отправляет государство, поступают на те специальности, которые нужны республике?

— Да, для этих 17 человек мы попросили у наших российских коллег другие направления образования. И у этих детей через 4 – 5 лет уже будет место работы в республике. Эта программа долгосрочная, понимаю, что будут недовольные, но более эффективного пути развития республики я пока не вижу.

— Вы ранее упоминали о нежелании Грузии подписывать меморандум о неприменении силы. Это военно-политическая сторона вопроса. Другая сторона – экономическая. Речь о возможном транзите грузов из стран Закавказья через Южную Осетию в Россию. Как Вы оцениваете реалистичность этих переговоров, возможно ли достижение соглашений?

— Для Южной Осетии транзит очень важен. Бесценен. Но он важен и для самой Грузии, и для Азербайджана, и очень важен для Армении, для Ирана, Турции. К сожалению, Грузия не усматривает в этом транзите пользу для этих государств. Она стремится сделать так, чтобы Южная Осетия осталась вне этого проекта, даже в ущерб себе.

К сожалению, в Грузии пока нет руководителя, у которого есть политическое мужество признать реалии сегодняшнего дня, и в ближайшей перспективе такой политик не просматривается. Да и, я так понимаю, само общество настроено против этого, хотя и понимает, что Южную Осетию и Абхазию им не увидеть, как своих ушей. Но грузинскому руководству стоит понять, что с Южной Осетией надо разговаривать как с полноценным партнером. У нас есть государство, и эта дорога без полноценного партнерства РЮО не сможет функционировать.

Необходимость в этой дороге будет расти, и это особенно заметно зимой: тогда начинаются переговоры и консультации. Но есть прекрасная русская пословица «готовь сани летом». Сегодня нам надо готовить все возможные варианты. Думаю, что надо обсуждать предложения всех сторон: и России, и Грузии, и Южной Осетии.

— В конце мая на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) Вы подписали с «Газпромом» соглашение о газификации РЮО. Каковы условия этих договоренностей и что республика получит от реализации этого соглашения?

— Для нас это очень важный документ, который остро необходим республике, так как позволит провести газификацию всех населенных пунктов: и городов, и сел (Ред: в настоящее время газифицирована только столица РЮО Цхинвал).

О чем это соглашение? Напомню: в республике работает АО «Газпром — Южная Осетия», которое сегодня практически не функционирует. Доля РЮО там составляет 25%, еще 75% — доля РФ. В течение шести лет сальдо этой организации было нулевым, то есть движения средств никакого не было.

Чтобы реализовать проект газификации, нам надо было создать дочернюю компанию российского «Газпрома». Вопрос: зачем создавать еще одну компанию, если у нас уже есть компания, 75% которой уже принадлежит РФ? И мы можем нашу долю в этом предприятии отдать? Оно может существовать еще и 10, и 20 лет и не приносить ничего. Мы пришли к мнению, что нет смысла создавать новое предприятие. Реанимируем существующее и передадим его полностью «Газпрому».

К сожалению, есть люди, которые не до конца понимают эту ситуацию, и заводят народ, говоря: мы потеряли эти 25%. Но никто не говорит, что за все время существования эти 25% ни копейки не принесли Южной Осетии. А сейчас вместо 25% с нулевым балансом мы получаем инвестиции Газпрома в размере 2 миллиардов с лишним рублей.

Мы, конечно, могли бы договориться с «Газпромом» о сохранении своей доли. Но тогда «Газпром» сказал бы: вкладывайте инвестиции пропорционально своей доле, а это 500 с лишним миллионов. Но, во-первых, у нас нет лишних 500 миллионов рублей. И во-вторых, зачем сохранять что-то, если вместо нуля республика получает инвестиции в 2 с лишним миллиардов рублей и газификацию всех районов? Для республики и народа это важнее.

Считаю, что мы сделали все правильно, и уже в следующем году с божьей помощью мы приступим к реализации этого проекта. Для меня важнее, чтобы через год или полтора в Дзауском или Знаурском районе люди получили газ.

В республику уже после подписания договора приезжал Валерий Голубев (заместитель Председателя Правления ПАО «Газпром» – Ред.), мы выезжали в районы, провели совещание и пришли к общему мнению, что необходимо приступить к проектированию газопровода уже в этом году. У Газпрома есть и другое предложение – по развитию газомоторного топлива. Речь идет об использовании компримированного метана, цена этого топлива значительно дешевле.

— Какие еще договоренности достигнуты на ПМЭФ, возможно были подвижки в переговорах по резервной линии электропередач?

— Мы встречались и с Министром энергетики Александром Новаком, определяли варианты решения этой проблемы. Перебои с электричеством у нас случаются каждый год зимой, и очень сложно было в декабре прошлого года.

После встречи на форуме в Южную Осетию приехал глава компании «Россети» Павел Ливинский, были оперативные встречи наших представителей со специалистами МРСК (Межрегиональная распределительная сетевая компания – Ред.), вместе с нашими специалистами они проводят анализ имеющихся сетей, изучают возможности и у нас, и в России. Есть понимание того, какие конкретно шаги надо предпринять, чтобы наши люди не оставались без света в тяжелых погодных условиях.

— В августе этого года в республике планируется проведение торжественных мероприятий в связи с 10-летием признания независимости республики Южная Осетия. Что это будет?

— 26 августа – это судьбоносный для нас день. Это праздник, которого мы долго ждали, с которым мы связываем победу, и он же определяет дальнейшее развитие Южной Осетии. Именно 26 августа 2008 года начался необратимый процесс признания Республики Южная Осетия, и признание в мае этого года Сирийской Арабской Республикой – это продолжение того же праздника.

Не могу не поблагодарить наших сирийских коллег за такое отношение. Более того, подписанный во время моего визита в Сирию в конце июля Договор о дружбе и сотрудничестве открывает новые перспективы не только в сфере экономики, но и в политическом отношении. Появилось новое поле для поиска друзей, так что процесс признания обязательно продолжится.

Мы бы очень хотели, чтобы на этот праздник к нам приехали гости из России, которых даже простыми гостями не могу назвать. Это люди, которые спасали нас, которые принимали решение по Южной Осетии. Это наш общий праздник, и мы бы очень хотели видеть их здесь.

Наверх