Анатолий Бибилов — о реформах, назначениях и перспективах в Южной Осетии

Новый президент Южной Осетии Анатолий Бибилов рассказал корреспонденту «Власти» Лане Парастаевой, какие реформы намерен проводить в республике и на каких условиях Южная Осетия готова открыть границы для российско-армянского транзита.

— Что будете делать первым делом?

— В первую очередь мы, конечно, будем акцентировать внимание на сближении ветвей власти. Если эти ветви и дальше будут расти автономно, то ничего хорошего не будет.

— Не приведет ли это к диктатуре?

— Нет. Что бы там ни было, никто не может назвать меня диктатором или авторитарным, и моя работа в парламенте это показала. Мы прекрасно принимали и мнения других политических партий. Многие хотели, чтобы у партии «Единая Осетия» был такой «комплекс большинства». Но этого не может быть, поэтому его и не было. Ни один депутат, ни одна из партий не могут сказать, что Анатолий Бибилов в своей деятельности оперировал тем, что ему самому было нужно. Все наши шаги, и даже те, против которых были депутаты других фракций, были направлены на то, чтобы навести порядок в структуре государственной власти на том уровне, на котором мы могли это делать,— на уровне парламента.

— И есть результат?

— Самый главный — то, что мы все-таки смогли выстроить механизм сдержек и противовесов.

— Не разрушится ли эта система сдержек и противовесов сейчас, когда вы хотите сконцентрировать все в одном центре власти?

— Ни в коем случае. Для меня неважно, буду ли я конкретно влиять на решения парламента. Главное — верховенство закона. Я глубоко убежден, что те законодательные инициативы, которые могут появляться от наших депутатов или лиц, имеющих право законодательной инициативы, должны рассматриваться не на сессии, где бывают и споры, и баталии, а для начала на уровне экспертов, которые организуют эту работу. На сессии парламента уже должно быть понимание того, что все поработали совместно с исполнительной властью, и если будет необходимость, то и с привлечением судебной власти тоже. Важно, чтобы уже на уровне разработки законопроектов все ветви власти понимали, что и как необходимо делать.

— В принципе в Российской Федерации сегодня тоже так. И если мы до этого дойдем, то будем считать задачу по полной координации ветвей власти выполненной.

— Как ваш уход из парламента повлияет на этот законодательный орган, на аппарат? Изменится ли состав депутатов?

— Я пытался сделать работу парламента более структурированной. Насколько мог, я наладил этот механизм. Основа, которую я оставил, достаточно прочная для развития парламентаризма. Не думаю, что следующий председатель парламента будет что-то менять в этом отношении. Но если возникнет необходимость изменений для оптимизации работы парламента, то, конечно, председатель парламента будет это делать.

— Если он сделает больше, я буду только рад

— Многие депутаты перейдут вместе с вами в исполнительную власть?

— Я буду привлекать опытных людей, в том числе, возможно, депутатов парламента. Уверен, что от этого эффективность работы парламента не пострадает.

— Ваша президентская команда уже сформирована?

— Она формируется. Фамилии я пока не готов называть. Потому что чувствую, что сейчас возникнет сразу этот вопрос с Кокойты (Эдуард Кокойты — экс-президент Южной Осетии, поддержка которого, по мнению экспертов, в некоторой степени обеспечила Анатолию Бибилову победу в первом туре президентских выборов.— «Власть»). Время покажет. Сейчас идут консультации, работа в этом направлении ведется. Но я намерен отстаивать те принципы, которые обозначал и ранее: должны быть местные кадры, должны быть профессиональные кадры.

— Никого не можете назвать из новых членов правительства? Даже тех, кого вы изначально видели на определенных позициях? Министра сельского хозяйства, министра культуры, экономики?

— Все будет. Но позвольте мне сейчас не называть конкретных фамилий.

— Ваша президентская кампания во многом строилась на критике предыдущей власти. Можете сказать, что конкретно вы будете менять в системе политического управления?

— Во-первых, я уверен, мы сделаем так, чтобы ответственные лица, должностные лица, от которых зависит уровень жизни людей, перестали прятаться от людей за дверью. Что касается должности президента, то, как я уже говорил, я хотел бы наладить более тесное взаимодействие с законодательным органом.

— Я глубоко убежден в необходимости передачи полномочий Контрольно-счетной палаты парламенту. Парламент должен контролировать работу исполнительной власти в области соблюдения законов, делать запросы, проводить ревизии и так далее. К сожалению, на сегодняшний день у парламента нет этих полномочий. Я искренне убежден, что контрольные органы все-таки должны подчиняться парламенту. Это связано с системой сдержек и противовесов. Не может исполнительная власть сама себя контролировать. Это неправильно.

— Второе — наблюдательный совет. Всем известен тот самый спецсчет, на который после войны всем миром собирали деньги для Южной Осетии. Я убежден, что контроль за расходованием этих финансовых средств тоже должен быть у законодательного органа. Это деньги, которые вся Россия и весь мир собирали для нашего народа. Парламентарии — народные избранники, и именно они должны контролировать расходование этих финансовых средств.

— Мы хотим также провести судебную реформу. Вот первые принципиальные шаги.

— Что это за реформа?

— Судебная реформа у нас затянулась на три года. И я думаю, в этом году мы ее закончим. Суть этой реформы заключается в объединении Верховного суда и Арбитражного суда Республики Южная Осетия. Нужно провести переназначение судей Верховного суда, которые сегодня работают. И наделить их соответствующими полномочиями. На сегодняшний день судьи Верховного суда не имеют права рассматривать экономические вопросы, арбитражные вопросы. Я думаю, после окончания реформы отношения качественно изменятся.

— Судьи должны быть уверены, что никто на их решения сверху не может давить.

— Если мы сможем дать судьям уверенность, что никакого влияния со стороны исполнительной и законодательной власти не будет, то решения их будут более независимыми. И мы должны это сделать.

— Это часть вашего плана по выстраиванию системы сдержек и противовесов?

— Совершенно верно.

— Изменятся ли отношения с Россией и Грузией?

— В отношениях с Российской Федерацией вектор развития неизменен. Мы прекрасно понимаем, что Российская Федерация — единственный стратегический партнер, с которым у нас подписано множество договоров, в том числе Договор о союзничестве и интеграции 2015 года.

-Мы будем наращивать интеграционные процессы, о которых заявляли ранее. Это, во-первых, в большей степени необходимо народу Южной Осетии, чем отдельным политическим фигурам. А для нас желание народа — закон. Во-вторых, кто же не хочет, чтобы благосостояние людей повысилось?!

— Нам необходим российский рынок для сбыта сельхозпродукции. Российская Федерация, конечно же, не против, чтобы мы заполняли ту нишу, которая там есть.

— Так что будем наращивать взаимодействие по социально-экономическим вопросам. Ну и, конечно, по контуру безопасности, что и прописано в Договоре о союзничестве и интеграции.

— Будете дальше продвигать идею вхождения Южной Осетии в состав России или притормозите?

— Нет, почему? Мы тормозить не собираемся. Для нас было очень важно внести те инициативы, которые были у партии «Единая Осетия», в союзнический договор. К сожалению, они не были внесены. Это касается и таможенных постов между РЮО и РФ, и интеграции правоохранительной системы. К сожалению, мы не смогли это сделать, но мы смогли повлиять на то, чтобы в договоре было прописано вхождение отдельных подразделений этих структур в состав российских ведомств. Однако мы боимся, что может возникнуть социальное расслоение между теми, кто войдет в состав российских ведомств, и теми, кто останется в составе осетинских структур. Нельзя этого допустить. Придется работать в этом направлении.

— Референдум о вхождении в состав Российской Федерации будет?

— Те шаги, которые были предприняты, чтобы наши идеи не внесли в окончательный вариант договора, осложнили наше положение по скорейшему вхождению в состав России.

— Но я всегда говорил и буду говорить, что вхождение в Россию — это стремление народа, а не Бибилова Анатолия Ильича, и если мы хотим услышать мнение народа, мы должны провести референдум.

— В то же время мы обязательно должны консультироваться с высшим руководством Российской Федерации, с политическими силами Российской Федерации, с общественными организациями и в целом с обществом. Есть планы, есть мысли и предложения, будем работать в этом направлении.

 — А как вы видите дальнейшие отношения с Грузией?

— Я всегда говорю, что нет такого государства, которое бы не хотело жить со своим соседом в мире, но, к сожалению, на сегодняшний день Республика Грузия не подписала Меморандум о неприменении силы, что очень напрягает нас всех, в том числе наших партнеров.

— Республика Грузия пока не признала Республику Южная Осетия, что тоже напрягает.

— И если они сделают те шаги, которые от них ждут, если Грузия признает Южную Осетию субъектом международного права, то, конечно, никаких проблем с нашей стороны не будет. Все заинтересованы в том, чтобы сосед с юга доброжелательно относился к Республике Южная Осетия, к нашему народу. Тогда можно будет говорить и о сдвигах в политических вопросах.

 — А в экономических?

— Экономические вопросы могут быть и не связаны с политическими. Если эти экономические вопросы не будут увязываться с политическими процессами, то их можно будет рассматривать. Ведь на самом деле со стороны Грузии и сегодня поступает товар на наш рынок. Я думаю, нужно просто навести порядок в этих вопросах.

— Будете наводить?

— Конечно.

— Каким образом?

— Вариантов очень много. Но самый главный — законодательный.

— То есть будут изменения в законодательстве? Официально же граница между Южной Осетией и Грузией закрыта.

— Для того чтобы все делалось по закону, мы как государство должны иметь свой таможенный пост на границе с Республикой Грузия. Во-первых, это символ государственности. Во-вторых, это необходимо сделать для того, чтобы навести порядок при пересечении границы. В том числе и в сфере таможенного, пограничного контроля.

— А как вы относитесь к идее возобновления транзита Россия—Армения через ТрансКАМ, часть которой проходит по территории Южной Осетии?

— Речь идет не только о транзите Россия—Армения, но и транзите Россия—Иран, Россия—Азербайджан, Россия—Турция (подробнее о проектах транспортного сообщения России и Армении см. материал «Дорога покажет» во «Власти» N14). Я думаю, что выгода для всех перечисленных государств, а также для Южной Осетии и Грузии, несомненна. И всем этим государствам вопрос транзита через нашу территорию нужно решать совместно. Четко должно быть обозначено, что эти грузопотоки будут идти через территорию Республики Южная Осетия, а не через какую-то виртуальную часть Грузии. Это самое главное. Республика Южная Осетия должна занимать свое место как государство, через которое будет налажен этот грузопоток. С Турцией, Ираном, Азербайджаном, Арменией нужно вести равноправный диалог, и эти взаимоотношения должны иметь партнерский характер.

— Но у Грузии позиция совершенно противоположная. Она готова договариваться с Российской Федерацией по этому транзиту, но никак не с Цхинвалом.

— Это их беда. Они никак не могут смириться с тем, что уже есть Республика Южная Осетия. А время идет, и есть изменения. Для Южной Осетии это абсолютно позитивные изменения. Поэтому рано или поздно, я уверен, политический диалог будет. И политическое руководство Грузии осознает, что наше государство есть.

— Могут ли переговоры по транзиту повлиять на Грузию в этом вопросе?

— Я думаю, что давить на Грузию в этом плане смысла нет. Надо просто сделать так, чтобы со стороны тех государств, которым необходим этот транзит через Южную Осетию, в адрес Грузии был дан четкий сигнал, что пора от региональных проблем уйти в сторону признания сегодняшних реалий, в сторону политического диалога, подчеркиваю, в вопросе признания независимости РЮО.

На самом деле Грузии нужно смириться с тем, что существует Республика Южная Осетия.

Рано или поздно мы к этому придем, ведь и Советский Союз долгое время не признавали.

Наверх