Администрация Президента
Республики Южная Осетия

В грузинской периодической печати, в выступлениях политиков и в ряде научных публикаций настойчиво проводится мысль о том, что само название «Южная Осетия» появилось якобы лишь в 1922 г. в связи с образованием Юго-Осетинской авт. обл., ГССР и является, следовательно, выдумкой большевиков. При этом ни одно из таких выступлений не обходится без того, чтобы само упоминание Южной Осетии не сопровождалось эпитетом «так называемая», что, по мнению их авторов, должно видимо подчеркнуть неправомерность этого понятия. Буквально с этого, к примеру, начинают авторы брошюры «Исторические и политико-правовые аспекты грузино-осетинского конфликта»: «Территория т. н. Южной Осетии, один из древнейших очагов материальной и духовной культур грузинского народа — неотъемлемая часть Грузии».

Трудно себе представить более или менее грамотного грузина, не говоря уже о научных работниках, которому не было известно имя выдающегося грузинского педагога и общественного деятеля Якова Гогебашвили. В своем знаменитом школьном учебнике «Врата природы» («Бунебис кари»), рассчитанном на детей третьего и четвертого годов обучения, который впервые вышел в 1868 г. и к моменту установления Советской власти в Грузии выдержал уже свыше двадцати изданий, Я. Гогебашвили в разделе «Соседние страны» пишет: «Оceтины являются горским народом. Они занимают срединную часть Кавказского хребта, от Хевсуретии до Сванетии. Одни из них живут по ту сторону хребта, на его северных склонах, другие на этой стороне, на южных склонах. По этой причине Осетия разделяется на две части: Северную Осетию и Южную Осетию…».

Буквально то же самое в канун Октябрьской революции пишет и другой автор географии Грузии С. Робакидзе: «Хотя Осетия и не представляет собой настоящей (намдвили) части Грузии, однако она столь близка нашей стране, что знакомство с ней для нас весьма полезно. Эта страна расположена в средней части Кавказского хребта. Находится она между Хевсуретией и Сванетией. Одна часть этой страны расположена на северных отрогах Кавказского хребта, а вторая часть — на южных отрогах этого же хребта. Потустороннюю Осетию называют Северной Осетией, посюстороннюю — Южной Осетией… Джава находится в Южной Осетии».

Уже эти, далеко не уникальные примеры, наглядно показывают, что название «Южная Осетия» отнюдь не выдумка большевиков и появилось оно не в результате образования Юго-Осетинской авт. обл. в составе Груз. ССР. Тем не менее, то, что Я. Гогебашвили и С. Робакидзе считали своим долгом разъяснить школьникам, приходится сейчас напоминать политикам и научным работникам далеко не детского возраста. Даже те авторы, которые вынуждены согласиться с существованием термина «Южная Осетия» задолго до установления Советской власти в Грузии, тем не менее, под разными надуманными предлогами пытаются отрицать закономерность и правомерность этого факта или же явно «омолодить» появление этого названия. С. Лекишвили, например, один из авторов вышеназванной брошюры утверждает: «Сразу оговоримся, до XIX в. в письменных источниках, как грузинских, так и русских и зарубежных, не зафиксировано ни одного факта использования в отношении Осетии определения «южная» или «северная». Он появляется в письменной продукции, правда, изредка, с 30-х годов XIX века».

Что же, попробуем заглянуть и глубже. Прежде всего, необходимо отметить, что как в литературе, так и в официальных документах конца XVIII — начала XIX вв. территория компактного расселения южных осетин обозначается ими как «Южная Осетия» или как просто «Осетия». В этом отношении исключения не составляют ни грузинские, ни русские, ни зарубежные источники.

Одним из первых зарубежных путешественников XVIII в. был знаменитый И. Гюльденштедт, посетивший по поручению Российской Академии наук в начале 70-х годов XVIII в. Кавказ. Во время этого путешествия он несколько раз посетил отдельные районы Осетии и Грузии, где он был принят картлийским царем Ираклием и имеретинским Соломоном. Вот его описание географического положения Осетии: «Страна или провинция Осетии занимает часть территории высоких Кавказских гор от северных притоков Терека до Лескена, а на юге- на притоках Куры — Арагвы, Ксани, Малой и Большой Лиахвы и на притоке Риони Джедо (очевидно, Джоджора)». И далее: «Осетия занимает не только всю северную часть Главного хребта между Тереком и Лескеном, но частично и его южную часть на рр. Арагви, Ксани, М. и Б. Лиахве, которые впадают в р. Куру, и Джедо, которая впадает в Рион». По его же словам, «с юга Осетия граничит с Внутренней Картлинией (Шида Картли)».

Следующим зарубежным автором можно считать П. С. Палласа, который издал труд Гюльденштедта и который, по поручению РАН, совершил в конце XVIII в. путешествие на Северный Кавказ. По его словам, границы страны ир или иронов, называемойИронистан (очевидно, от осет. «Ирыстон») проходят «по северной стороне Кавказа, которые на западе составляют р. Уруп, а на востоке — Терек, на южной стороне Кавказа — р. Рион на западе или Фазис древних авторов, на востоке — река Арагва». Думается, что показания И. Гюльденштедта и П. С. Палласа достаточно доказательны для суждения о том, как именовалась территория расселения южных осетин в трудах зарубежных авторов, посещавших Кавказ во второй половине XVIII в., тем более таковых можно буквально перечислить по пальцам. Из приведенных ими сведений можно сделать еще один однозначный вывод — в трудах зарубежных авторов в конце XVIII в. этническая территория расселения осетин, как северных, так и южных, обозначалась общим наименованием Осетия, без подразделения на Северную и Южную.

Первым зарубежным автором, у которого встречаются уже термины Южная и Северная Осетия, был, по-видимому, К. Кох, совершивший свое путешествие на Кавказ в 30-х годах XIX в. Ему удалось лично посетить многие районы Грузии и Осетии, вследствие чего наблюдения его приобретают особый интерес. Наряду с терминами Северная и Южная, К. Кох ввел в практику и понятие Средней или Срединной (Миттлер) Осетии. Западными и восточными границами Южной Осетии К. Кох называет верховья Риона (Квирила и Джеджора) и Арагви соответственно, а южными — Картли. По его словам, северные границы последней «никогда не были точно установлены, поскольку в селениях, расположенных по рекам Ксани, Лехура и обеимЛиахвам, грузины и осетины постепенно смешались». Отдельные замечания немецкого автора о том, что «в Джаве расположен самый крайний русский военный пост в Осетии», что «три находящихся в Южной Осетии пристава находятся в постоянной опасности пасть жертвой осетин», что в бытность его в Осетии «лейтенант Андреевский был послан в Южную Осетию, в долину кешелтов (Чеселтгом) для составления карт», что «в котловине Эрцо».Осетия «характеризуется совершенно другими чертами», что «только истоки Ксани, где находится общество Дзимыр, относятся к Осетии», что «текущие на юг реки Осетии, за исключением двух,. впадающих в Риони (Квирила и Джоджора), являются притоками Куры» и др., дают совершенно ясное представление о том, что территорию компактного расселения южных осетин К. Кох называет Южной Осетией или просто Осетией, а не каким-либо административным или географическим названием Российской империи или Грузии.

Аналогичное положение мы имеем и в русских источниках. Уже в первых документах Российской администрации в Грузии, в том числе и в донесениях офицеров Генерального штаба и переписке военного министерства, территория компактного расселения южных осетин однозначно именуется Осетией. Так, например, в докладе главноуправляющего Грузией ген. Кнорринга говорится об учреждении временных судов в Осетии, имея в виду учреждение таковых в Джаве, Ванат и Кешелтах. В рапорте горийского капитан-исправника ген. Коваленскому о жалобах крестьян на помещиков говорится: «Во время моего пребывания в Осетии для описания тамошних обитателей Потнисской области (Потнис — один из правых притоков М. Лиахвы) и по Малой Лиахве обитающие по горам осетины заносили мне жалобы…». В рапорте главноуправляющего Грузией ген. Головина военному министру Чернышеву 22. VII. 1838 г., в частности, говорится: «Осетия, несмотря на близость к центру управления здешним краем, до сих пор не вся еще нам подвластная. Часть ее, лежащая по южной покатости (Кавказских) гор, после экспедиции, в 1830 г. бывшей, разделена на четыре приставства…». Примеры эти можно многократно увеличить.

Если российских авторов и тем более официальных лиц можно обвинить в идеологических пристрастиях, имперских интересах и т. д. и т. п., как это делают некоторые авторы, то этого, видимо, уже никак нельзя сказать о грузинских источниках. Между тем, оценка разбираемого вопроса в этих источниках практически ничем не отличается от оценки таковой в русских и западноевропейских источниках. Примеров такого рода более, чем достаточно, поэтому ограничимся лишь некоторыми из них.

В 1810 г. некоторые представители грузинского царствующего дома, недовольные присоединением Восточной Грузии к России, попытались организовать сопротивление и привлечь на свою сторону южных осетин. Для выполнения этой задачи в Лиахвское ущелье был направлен внук Ираклия II Леон, сын царевича Юлона, одного из непримиримых противников присоединения. Сообщая об этом, ТеймуразБагратиони пишет, что «Леон был направлен через Рачу в Лиахвские горы, чтобы поднять там осетин против русских. Прибыв туда, Леон собрал вокруг себя осетин и подошел к окрестностям Цхинвала…». Об этих же событиях БагратБатонишвили рассказывает так: «…тогда сын царя (Ираклия) Александр направил своего племянника Леона в Осетию в Самачабло, чтобы поднять там осетин на борьбу против русских». И, наконец, Давид Багратиони (1767 — 1817) пишет в этой связи, что имеретинский царь Соломон «племянника своего Леона послал в Осетию, куда собрались осетины…».

Представители дома Багратионов, писавшие в начале ХIХ в., надо полагать знали, где находится Осетия и где находится Картли. На этом полемику с Лекишвили можно было бы и завершить, поскольку ни западно-европейские, ни русские, ни грузинские источники никак не подтверждают его категорического утверждения о появлении названий Осетии в качестве обозначения территории Южной Осетии лишь после 30-х годов XIX в. Однако для истории возникновения названия «Южная Осетия» целесообразно заглянуть и в предыдущие века. Это тем более необходимо, что как-то с трудом верится, что Лекишвили, специально занявшемуся историей возникновения термина «Южная Осетия», не известен ни один из вышеприведенных источников. Но коль скоро это так, то круг таких источников тем более следует расширить.

Начнем с XVIII в. Одним из виднейших представителей грузинской историографии XVIII в. является Папуна Орбелиани, труд которого содержит ряд важных сведений для обсуждаемой темы. Это, в первую очередь, обозначение Южной Осетии просто Осетией или посюсторонней (пиракети) Осетией, в отличие от потусторонней (пирикити) или Северной Осетии, которую он обозначает также термином Великая или, что видимо точнее — Большая (диди).

Не менее показательны и сведения Вахушти Багратиони, скончавшегося в 1745 г., крупнейшего грузинского географа и историка позднего средневековья. Территорию Южной Осетии вместе с территорией Центральной Осетии (осет.Туалгом) Вахушти называет общим именем Дуалети или Дуал (от осет. Туалгом или Туал), выделяя на юге лишь Магран-Двалети или Верхнюю Двалетию в верховьях Лиахвы и Ксани, и рассматривая их как отдельные части единой Осетии. Это хорошо видно и из созданной им карты Осетии, на которой южные границы Осетии отнесены им к среднему течению Б. Лиахвы, к югу от впадения в нее р. Паца. Не употребляя, в отличие от П. Орбелиани, терминов потусторонняя или посюсторонняя, вместо последнего использует этнографическое название Дуалетии, которое восходит к имени туалов, одного из этнографических групп осетин. Вахушти не только отождествляет двалов и овсов, но и называет осетинский язык «древним, дуальским», т. е. туальским.

В таком же значении употреблял название Осетии и историк XVII в. ПарсаданГоргиджанидзе. Рассказывая о вторжении персидского шаха Аббаса I в Восточную Грузию в 1614 г., П. Горгиджанидзе пишет: «Шax прибыл в Никози и оттуда послал отряды разорять Осетию…» Хотя П. Горгиджанидзе и не говорит конкретно, о какой части Осетии здесь идет речь, однако упоминание расположенного в нескольких километрах южнее Цхинвала сел. Никози, отправного пункта для походов шахских войск в Осетию, дают полное основание полагать, что шахские отряды были направлены против горцев Южной Осетии.

Этот вывод подтверждается сведениями Искандера Мунши (1560 — 1634), биографа шаха и старшего современника П. Горгиджанидзе, трудом которого пользовался грузинский историк при описании походов шаха в Грузию. Рассказывая об этом походе, Мунши говорит, что шаху было доложено, что жители области Ос (Ус) «являются последователями веры Христовой и хотя считаются подданными Баши-ачуки (имеретинского царя), но не подчинялись даже царю».

Именно против них и было направлено войско шаха. Поскольку Мунши называет их подданными Баши-ачуки, то этой областью должны были быть территория ЭрцоКударского ущелья, на которое претендовали имеретинские феодалы, которые еще в начале 70-х годов XVIII в. подвергли этот регион разграблению за отказ местного населения выплачивать им повинности. Этим же объясняется отнесение Вахуштинаселенного осетинами Эрцо-Куыдара, составившего органическую часть Южной Дуалетии или Южной Осетии, не к Картлийскому царству, как Джавское ущелье, а к Имеретинскому. Следовательно, и упоминаемая П. Горгиджанидзе «Осетия», против которой были направлены персидские войска, служит у него обозначением в первую очередь Южной Осетии, а не страны в целом.

Таким образом, возникновение названия «Осетия» и, как его варианта «Южная Осетия», для обозначения территории компактного расселения южных осетин или южных склонов Центрального Кавказа от верховьев Арагвы на востоке до верховьев Риона на Западе появляется не после 30-х годов XIX в., как утверждают некоторые авторы, а широко используется и в XVIII и XVII вв., к тому же, в первую очередь, именно в грузинских источниках. Начало же его возникновения относится к значительно более раннему времени — зафиксировано уже в раннем средневековье и отражает тем самым факт наличия осетинского населения в этом регионе.

Юрий Гаглойты, ведущий научный сотрудник ЮОНИИ, профессор