Администрация Президента
Республики Южная Осетия

Рассказывает Клавдия Григорьевна Джусоева: «У меня два брата — Нафи и Таймураз, они оба творцы. Как поэты и писатели они принадлежат своему народу, который их породил, земле, которая их воспитала. Мои братья всегда старались делать добро. Мы, трое младших, появились на свет, когда Нафи находился в армии, поэтому, когда после войны Нафи вернулся домой, мы были маленькими. Наши родители позвали гостей в честь его возвращения. Кто-то из односельчан спросил меня, видела ли я, куда вышел Нафи. Сначала я не поняла, о ком речь, но догадалась о том, что ищут молодого солдата в красивой лётной форме. Мы узнали нашего брата уже взрослым человеком, гордились им. Несмотря на то, что он был намного старше нас, мы никогда не слышали от него ни одного упрека, ни одного замечания. В нашей семье все дети учились хорошо, родители всегда гордились нами, но в то же время они приучили нас скромности, уважению ко всем людям. В те времена каждый человек, каждая семья старалась жить скромно, зарабатывать на жизнь честным трудом. Трудолюбие воспитывалось в детях с раннего детства. Понятия помощи, взаимовыручки существовали не только в отдельно взятой семье, они присутствовали в каждом селе, в обществе.

Спустя годы, когда я училась уже в аспирантуре, а Таймураз в институте мировой литературы, где он был секретарем комсомольской организации и еще получал стипендию в сто рублей, у него постоянно ощущалась нехватка денег. Как-то в очередной приезд Нафи в Москву я сказала ему, что у нашего брата Таймураза постоянно нет денег, хотя он зарабатывает вроде неплохо. Нафи долго смеялся, а потом сказал мне о том, что Таймураз такой человек, который отдаст последнюю рубашку тому, кто в ней будет нуждаться, доброта — это наша семейная черта и что тут ничего не поделаешь.

Сам Нафи тоже всю жизнь помогал людям, своей семье. Когда он учился в аспирантуре в Питере, он получал сто рублей, из которых тридцать рублей постоянно присылал нам, чтобы мы не голодали. Когда мы повзрослели, он с улыбкой рассказывал нам, как он вел свою маленькую бухгалтерию, как он в буквальном смысле сводил концы с концами, но при этом не забывал и о своей семье.

Нафи нам не только старший брат, он нам лучший воспитатель. Он много сделал в нашем нравственном, идеологическом воспитании. Он приучил нас всех делать только добро. «Если кто-нибудь вас в жизни обидит, сделает вам плохо, то на него не надо смотреть как на врага. Сделайте ему добро и он вскоре поймет свою ошибку. К нему придет раскаяние», — так постоянно говорил нам Нафи.

Как то раз с Кайсыном Кулиевым они обсуждали, как нужно прощать людям их ошибки. Нафи рассказал Кайсыну о том, как его в Цхинвале в свое время приняли в Союз писателей, а затем он уехал в Питер учиться в аспирантуру. Председатель Союза писателей (не буду называть его имя) поставил резолюцию о том, что необходимо воздержаться в приеме Нафи в Союз писателей. Когда спустя четыре года Нафи вернулся в Цхинвал, то этот товарищ сказал ему, чтобы он поехал в Тбилиси и забрал там книжку члена Союза писателей. Приехав на место, Нафи не обнаружил себя в списках членов Союза писателей. Благодаря одной уважаемой сотруднице, которая подняла все документы, выяснилась вся правда этой интриги. Спустя какое-то время у вышеупомянутого Председателя Союза писателей Южной Осетии в Москве должна была выйти книга. По иронии судьбы в Московском издательстве запросили рецензию Нафи на эту книгу. Перед Нафи встал вопрос, как отплатить своему обидчику. Нафи преодолел старую обиду и написал самую лучшую рецензию, благодаря чему вскоре вышла эта книга. Выслушав рассказ Нафи, Кайсын Кулиев долго смеялся. «Я тоже был на одного человека очень зол, но после твоего рассказа я тоже его прощу», — сказал он.

Прощать людям их ошибки — это не очень легко, но это надо обязательно делать, тогда обязательно мир станет лучше.

Всю жизнь Нафи работает на благо своего народа, на благо Осетии. Без родной земли, вдали от нее он не может долго находиться. Эти чувства, понятия он внушил и нам всем. После аспирантуры я работала в Питере два месяца. Вскоре приехал Нафи и забрал меня домой на Родину. У Таймураза тоже была хорошая возможность после института остаться в Москве.

«Вы должны жить и работать на Родине. Вы должны помогать своему народу, вы там больше нужны», — таковы были его слова.

Наша старшая сестра Ксения тоже очень многое сделала для всех нас. Все, чего добился Нафи, я считаю, он добился благодаря сестре Ксении. Она долго жила рядом с Нафи, заботилась о нем.

В жизни нашей семьи было всякое. Даже когда бывали какие-то материальные затруднения, то наши родители запрещали нам, младшим, говорить о них Нафи, чтобы он не переживал. Когда он приезжал из Цхинвала в село, то сразу же угадывал, замечал все, что происходит в доме. И в каждый приезд он всегда оставлял родителям какую-то сумму денег, хотя при этом он сам нуждался.

Нафи творит во имя своего народа, и сегодня народ Осетии платит ему тем же. Про Нафи, я думаю, никто не скажет ничего плохого. Наш народ любит и почитает моего брата…

Возвращаясь к детским годам Нафи, необходимо отметить, что он был очень смышленым, любознательным мальчиком. В нашем селе Джусойты-кау была начальная школа, куда пошел учиться и Нафи. Учительница начальных классов жила в нашем доме. Нафи часто ходил вместе с учительницей в школу, хотя ему еще рано было садиться за парту. Он из окна наблюдал за тем, что происходит на уроке. Его двоюродный брат Аким был тогда уже школьником. Как-то раз учительница дала детям задание выучить наизусть детские стихи Коста Хетагурова. Брат Аким никак не мог запомнить их. Нафи стал читать стихи Коста Акиму. Учительница стала свидетелем этой сцены, чему была приятно удивлена. После этого она стала забирать с собой Нафи на уроки в школу. В то время Нафи исполнилось всего пять лет.

14 февраля 1932 года произошла страшная трагедия в селе Джусоевых. Село было полностью погребено снежной лавиной, в результате погибло 85 дворов. Родители Нафи вместе с двумя детьми спаслись благодаря тому, что их основной двухэтажный дом находился у речки. На горе родители построили маленькую хату, куда они переселялись в зимнее время. В тот страшный день отец очищал крышу от снега. Когда он спустился с крыши, он попросил, чтобы жена дала ему стакан водки т.к. сильно продрог. В этот момент произошел сильный удар и сразу стало темно. Стакан с водкой остался в его руке, он смог только произнести слово о том, что произошла страшная трагедия. Через десять минут стало светло, но села больше нигде не было видно, везде лежал один снег…

После этой ужасной трагедии в село приехал наш дядя Васико Джусоев, который жил в с. Ногир. Он был славным, уважаемым человеком. Наш дядя забрал Нафи и Акима с собой в с. Ногир, где они продолжили учебу в школе. Спустя годы, когда Нафи учился уже в 8 классе Ногирской 1-й школы, их класс в РСФСР занял первое место по успеваемости. В классе Нафи был старостой. Весь класс был поощрен различными ценными подарками. В частности, Нафи подарили добротный костюм и сорок томов всемирной детской литературы. Позже, уходя в армию, он упаковал свои книги в ящиках и оставил на чердаке дома. После демобилизации, вскрыв ящики с книгами, он обнаружил, что за эти годы мыши поработали на славу…

После восьмого класса Нафи вернулся в родное село и продолжил учебу в Кировской средней школе. Эту школу Нафи закончил на золотую медаль. В нашей семье все дети закончили школу с отличными оценками. Я тоже имела аттестат с одними пятерками, однако медали мне не дали, т.к. к тому времени ее отменили.

С началом Великой Отечественной войны Нафи, как и многие его одноклассники, ушел на фронт.

То, что Нафи стал филологом, определило и дальнейшую судьбу Таймураза. Хотя Таймураз первоначально собирался учиться на международника-дипломата, у него было направление в г. Казань, которое ему дали в армии, — он там был отличником боевой и политической подготовки.

С раннего детства я была сильно привязана к Нафи. Благодаря ему я побывала с ним в различных городах Советского Союза, куда его приглашали на различные конференции, съезды писателей и т.д. Я с большим интересом наблюдала его встречи с друзьями по литературному творчеству, то, как они бережно относились друг к другу, как высоко ценили художественное слово искусства».

— Клавдия Григорьевна, помогало ли вам имя вашего брата Нафи в вашей научной карьере?

— Как-то раз давно к нам в село приехал Николай Ясонович Габараев с Нафи. Когда наша мать испекла пироги и они сели за стол, Николай Ясонович в шутку сказал о том, что я якобы не оправдала его надежды, поэтому, мол, мне сейчас приходится топить печку, где пеклись пироги. Позже моя мать сказала мне, чтобы я пошла дальше учиться в аспирантуру. В том же году умерла наша мама, и я решила исполнить ее желание. Поступить в аспирантуру во Владикавказе тогда было трудно. На одно место было подано 16 заявлений. По совету сестры я все-таки решилась поступать. На пяти экзаменах я получила четыре пятерки и одну четверку. Тогда обо всем этом Нафи ничего не знал. Один из экзаменаторов, когда позже узнал, что я сестра Нафи, даже обиделся. Он сказал о том, что обиделся на Нафи за то, что он его не предупредил, хотя по его предмету я получила пятерку.

— А каковы были отношения Нафи Григорьевича с представителями тогдашней власти?

— В свое время, когда Нафи закончил работу над докторской диссертацией, против него выступили некоторые «уважаемые» товарищи. Причиной всему была статья Нафи «Обычаи и традиции народа». Многие тогдашние «законопослушные» интеллигенты обвинили Нафи в антикоммунизме и т.д. Тогдашний главный редактор журнала «Дружба народов» Баруздин повел Нафи к первому секретарю Северо-Осетинского обкома партии Кабалоеву, который тоже в это время находился в Москве. На вопрос о том, в чем же провинился Нафи Джусойты, Кабалоев сказал о том, что Нафи очень талантливый, умный и т.д. Он также сказал слова о том, что два обкома партии никак не могут с ним справиться, до того он упрям, что у него своя жизненная позиция…

Причиной написания этой статьи послужило то, что в день празднования Хетæджы Уастырджи оцепление милиции не пускало людей к месту святилища. Женщины были вынуждены приподнять платья и так переходить речку. На слова Нафи к представителям власти, что они делают, они ответили, что это приказ тов. Кабалоева.

Так власти прививали народу понятия атеизма и вели борьбу с «религиозными предрассудками».

— Клавдия Григорьевна, этот год объявлен Годом Нафи Джусойты. Что бы вы пожелали Вашему достойному брату?

— В первую очередь я желаю ему здоровья и еще раз здоровья. Также я желаю ему, чтобы он дальше продолжал свою плодотворную работу на благо всему осетинскому народу, без которого мы все не мыслим свое существование.

Спасибо руководству РЮО за то внимание, которое оно оказывает Нафи.

Инал Тибилов