Администрация Президента
Республики Южная Осетия

Несколько лет назад, перебирая на своей даче в Переделкино старый книжный шкаф, я наткнулся на изданную в 50-х годах в Сталинире (сегодня г. Цхинвал) книгу воспоминаний юго-осетинских революционеров, участников знаменитых событий 1917-1921 г. по установлению Советской власти в Южной Осетии.

В оглавлении мелькнули знакомые еще с детства по рассказам старших имена Владимира (Серо) Санакоева, Серго Гаглоева, Александра Джатиева и др. Стерев пыль я, было, отложил книжку в сторону и взялся за другую, но потом остановился. Очень хорошо помню почему: меня зацепила дата издания – пятьдесят какой-то год.

Дело в том, что В.Санакоев, С. Гаглоев, А.Джатиев, а вместе с ними целая плеяда их соратников, были расстреляны в 1937 г. по надуманным обвинениям в национализме, а реально за регулярно предпринимавшиеся ими с 1921 года попытки добиться воссоединения юга и севера Осетии, в границах одной автономной республики.

Выходившие до 1953 г. юбилейные сборники в честь 20 и 30-летия Юго-Осетинской Автономной области стыдливо умалчивали об этих людях. И только после ХХ съезда партии, появилась возможность вернуться к их роли. Однако поскольку на момент издания книги их, как минимум, уже пятнадцать-двадцать лет не было в живых, значит тогда были изданы воспоминания,собранные еще в 30-е годы!Заинтригованный данным фактом я отменил уборку, затолкал книжки обратно в шкаф и вернулся к «раритету»…

Помню, что из всего сборника, меня тогда поразил рассказ Мате Санакоева. В 1920 г. именно 34-летний Мате стал командиром бригады Ревкома Южной Осетии, того отряда, который в начале июня 1920 г. перешел через перевалы, взял с боем Джаву, где находился передовой отряд грузинских войск, а затем и сам Цхинвал.

В отличие от руководителей юго-осетинских большевиков, Мате не был политиком, он был военным, отслужившим в царской армии 10 лет, прошедшим путь от солдата до офицера, отвоевавшим всю германскую, награжденным царскими орденами и именным оружием.(Небольшая справка. Мате (Матвей)Иванович Санакоев из пос.Дзау. Родился в 1886 г. В 1907 г. был призван в армию. Служил в гренадерском полку в Москве. Затем был направлен в военное училище, после окончания которого был произведен в прапорщики. В 1914 году был направлен на Юго-Западный фронт.Стал полным кавалером Георгиевского креста, награжден орденом св.Анны II и III степеней,св.Станислава II и III степеней, св.Владимира IV степени и офицерским Георгиевским оружием. В 1916 году Матвей получил чин капитана.– http://ugo-osetia.ru/6.21/6.21-5.html).

Наверное, именно поэтому в его рассказе вся эта безумная история, связанная с провозглашением Советской власти выглядит более рациональной и понятной. Да, наверно, и не чувствовал он за собой в начале 30-х годов какого-либо страха или пиетета по отношению к тем людям, которые в 1920 г. фактически спровоцировали кровавую бойню.

Так вот,Мате Санакоев признавался, что руководство Ревкома в лице А.Джатиева и В.Санакоева отлично понимало всю серьезность и зыбкость ситуации накануне июня 1920 года. Понимал это и Мате Санакоев.Поэтому,когда к нему неожиданно пришел Александр Джатиев и сказал, что есть мнение Кавказского краевого комитета РКП (б) и лично товарища Серго Орджоникидзе о том, что Ревкому Южной Осетии и бригаде необходимо все-таки выдвинуться в Южную Осетию и провозгласить там Советскую власть, Мате в ответ изумился и попросил разъяснений.

В ответ ему было сказано, что провозглашение советской власти в Цхинвале, якобы, послужит сигналом для восстания по всей Грузии. Мате заупрямился. С 1917 по 1920гг. Южная Осетия уже дважды подвергалась ударам со стороны регулярных грузинских войск, и у него не было никакого желания подвергать ее очередному нашествию. Понимая уязвимость положения Джатиева, который, по всей видимости, не мог противостоять авторитету Орджоникидзе, Мате предложил хитроумный выход из ситуации. Он посоветовал Александру запросить у Кравкома письменный приказ на выдвижение бригады, прекрасно понимая, что такой приказ никто не даст. Более того, он в категоричной форме заявил Джатиеву, что без приказа бригада никуда не выступит. Джатиев ушел. Потом,на следующий день кто-то, якобы, показал Мате какую-то написанную от руки бумагу за подписью Вало Санакоева с приказом о выступлении.

Какой между ними затем произошел разговор и что они сказали друг другу мы, наверное, уже никогда не узнаем. Но контекст ясен – Мате понимает, что их собираются подставить. Скорее всего, он пытается отговорить Александра, но последний, как всегда, ссылается на высшие политические интересы Советской власти. И Мате соглашается.Соглашается наверняка потому, что отойти в сторону и сказать своим друзьям «давайте без меня» он не может ни как осетин, ни как офицер. Вот такая вот политическая неизбежность опосредованная моральным императивом.

В итоге бригада выступает. Сначала все идет как по маслу. 7 июня они уже входят в Цхинвал, а 8 июня провозглашают Советскую власть«от Они до Душети». А потом начинаются подставы. Вместо восстания по всей Грузии,Кравком шлет телеграммы в Кутаиси и Тбилиси, что никакого восстания поднимать не надо, три обоза с боеприпасами и пулеметами, которые ждет Мате из Владикавказа, загадочным образом пропадают, а Грузия заключает срочное перемирие с Азербайджаном и перебрасывает в Южную Осетию армейские подразделения, артиллерию, несколько бронеавтомобилей и даже один аэроплан.

Мате, понимая, что сбываются его худшие опасения, делает рекогносцировку и осмотр своих сил. Выводы неутешительные – с таким количеством боеприпасов, на таком неудобном театре боевых действий, которым являются южные подступы к Цхинвалу, держать эффективную оборону практически невозможно.И тогда Мате идет к Джатиеву, Плиеву и Гаглоеву. Он сообщает им, что они фактически в ловушке, но при этом говорит, что знает, как из нее выбраться. Санакоев предлагает, не дожидаясь подхода основных грузинских сил, атаковать Гори, захватить железнодорожную станцию, склады с вооружением, пополнить бригаду осетинами, проживающими в деревнях между Цхинвалом и Гори, а в самом Гори провозгласить Советскую власть. При этом Мате уверен в успехе. По направлению к Гори пока нет ни одного крупного военного подразделения, гарнизон Гори слаб и морально подавлен, состояние же бригады и местных жителей,наоборот,приподнятое и боевое. Кроме этого, план Санакоева фактически навязывает и Москве и Тифлису совершенно новые правила игры и, самое главное, формирует новую реальность, к которой никто из них не готов.

Однако не готовыми к такому повороту событий оказались, в первую очередь, сами члены юго-осетинского Ревкома. После длительного совещания они отвергают план Мате Санакоева и предлагают ему ограничиться защитой Цхинвала…

12 июня войска Валико Джугели, по всем правилам военного искусства, пошли в атаку на Цхинвал с трех флангов. Наступление со стороны Никози и Тбет было приостановлено. Там находились наиболее боеспособные части юго-осетинской бригады. Неплохо сначала держался и левый фланг, но потом Джугели обрушил туда всю свою артиллерию, а для нанесения морального удара приказал перенести огонь на жилые дома Приса, Згъудера, Ередви и Дмениса. Когда села загорелись, многие ополченцы бросились спасать свои семьи, после чего грузинам удалось оттеснить левый фланг «за село Прис к Згъудерской горе». Ситуацию спасла пулеметная команда Ивана Санакоева. Перекрестным огнем они отбили атаку и прикрывали местных жителей, пока последние покидали свои горящие дома.

13 июня,опасаясь окружения, надеясь на то, что обещанные обозы с боеприпасами все-таки прибудут, и, понимая, что теперь он в ответе за все мирное население Южной Осетии Мате отдает приказ оставить Цхинвал и закрепиться в Кехви.

14 июня Джугели,не ввязываясь в бой у Кехвской теснины, наносит основной удар опять по левому флангу и Ванатской группе бригады Санакоева.Джугели нужен выход в тыл к центральной группировке и перекрытие канала возможной поставки оружия и боеприпасов. Ему нужно перерезать дорогу через перевалы на север.

Наверное, именно в это время Мате окончательно понимает, что их кинули. Что никакой помощи с севера нет и не будет. И он принимает единственное правильное решение. С этого момента бригада начинает буквально цепляться за каждую скалу и контратаковать на каждом повороте, делая это только с одной целью – спасти как можно больше гражданского населения, дать возможность уйти всем тем, кто может уйти.

В районе Цру, Чимас, Ванел, Ципран, Рук и Згубирон дает короткие, но ожесточенные сражения, каждое из которых буквально на сутки останавливает продвижение грузинских войск. Но катастрофически не хватает патронов.

Последний бой Мате дает 23 июня в Верхнем Руке. Он сам вставляет в пулемет последнюю ленту, сам организует последнюю засаду и без жалости уничтожает арьергардный отряд грузинских войск…Вот последние беженцы переваливают за хребет и после этого, буквально с последними патронами в карабинах и винтовках, на Север переходят и отряды бригады Мате Санакоева…

…Дорого я бы заплатил за то, чтобы увидеть и понять, что этот человек ощущал и чувствовал в тот момент. Он изначально знал, что «провозглашение Советской власти в Южной Осетии»на тот момент это афера, он изначально понимал, как ничтожно низки шансы на успех, но он не бросил своих друзей, не отказался разделить с ними груз исторической ответственности.Он сделал невозможное: 11 дней с 12 по 23 июня его бригада, испытывая острый недостаток в боеприпасах, личном составе и продовольствии, буквально штыкам и наличном мужестве удерживала превосходящие силы Валико Джугели. Более того, лично у меня складывается ощущение, что грузины вообще занимали ту или иную позицию только после того, как осетины считали возможным ее оставить…

Однако больше всего меня поразила концовка. Завершая свой рассказ Мате Санакоев, на тот момент член Президиума ЦИКа Юго-Осетии, член бюро Юго-Осетинского Обкома КП Грузии, человек,после впечатляющего перечня высших наград периода Царской России,в новое время награжденный не менее весомыми двумя орденами Боевого Красного Знамени (!), живая легенда Юга Осетии говорит: «Несмотря на то, что политическое руководство операций осуществлял Ревком и лично А.Джатиев, ответственность за ее последствия несу, как военный начальник, лично я. Мне не надо было слушаться А.Джатиева, надо было атаковать и брать Гори».

Помню, что данная фраза стала просто откровением… Я долго сидел пораженный отвагой, гражданским мужеством и скромностью этого человека, напрочь забыв о том, зачем я вообще начал читать эту книгу.

…За окном тихо падал снег, камин потух, в комнате становилось темно и холодно, а я сидел и думал. Думал о том, когда, в какой ситуации и от какого осетинского политика постсоветского образца я слышал готовность взять на себя ответственность хотя бы за одну беду, которая обрушилась на юг или на север Осетии? У каждого были виноваты все, кроме него самого. И никто из них не начал исправлять ситуацию с себя самого.

И тогда я подумал, а может быть вот именно в этом стремлении наших политиков уйти от персональной ответственности, при плохо скрываемом желании использовать власть исключительно для личного обогащения, и заключается главная проблема Южной Осетии, государства, которое может выигрывать войны и добиваться признания, но не может строить нормальную мирную жизнь?

Но как бы там ни было–этот пост не про них. Этот пост про человека, который, несмотря на знание и понимание истинных причин событий 1920 г., сначала смог стать залогом спасения десятков тысяч южных осетин, а затем нашел в себе силу и мужество сказать, что в той трагедии, унесший жизни более пяти тысяч его братьев и сестер, виноваты не грузины (большевики или меньшевики), не политики России или Грузии, не его коллеги и братья по оружию, а он сам, лично, как человек, который не смог настоять и осуществить то, что он считал нужным и правильным.

Рухсаг у, Мате! Дзæнæты бад! Ты был и остался героем. И не твоя вина, что потомки тех, кого ты тогда спас, тебя не знают и не помнят. Их жизнь – твоя самая главная награда.