Администрация Президента
Республики Южная Осетия

8 июня в Южной Осетии отмечалась 95-я годовщина геноцида осетинского народа, устроенного грузинскими меньшевиками летом 1920 года. С того времени прошел почти целый век, однако в памяти народной все еще живы отголоски этих кровавых событий, поставивших на грань выживания южную ветвь осетинского народа. Тем более, что тот геноцид оказался фактически протяженностью в столетие и закончился лишь в августе 2008-го года признанием Российской Федерацией независимости Южной Осетии. Между тем страницы истории необходимо периодически перелистывать.

В 1920 году осетинам на юге Осетии был утроен геноцид, в основе которого лежал принцип национальной неприязни. И стремление подавить большевистскую Фронду было просто поводом, но никак не причиной. Ни традиционная пророссийская настроенность осетин, ни популярность большевизма в Южной Осетии не могли быть причиной уже только потому, что среди осетин были меньшевики, а среди самих грузин масса пророссийских политиков. Чтобы понять события тех лет вернемся к периоду, когда было свергнуто самодержавие, и на просторах царской России складывался новый мир. И мир этот был разнообразным и многоцветным, не таким однозначным, каким он представлялся нам в учебниках советской истории.

После свержения самодержавия в регионах России царила политическая вольница. В каждом уголке бывшей единой страны к власти приходили разные партии. При этом и другие партии продолжали свою деятельность, рассчитывая на политический реванш. В 1917-1921 годах в Грузии при абсолютном лидерстве меньшевиков, действовали партии эсеров, большевиков и анархистов. Причем устойчивость партийного миовоззрения членов этих партий была условной. Так известный палач Южной Осетии, руководивший в 1920 году погромом осетин Валико Джугели, ярый член партии меньшевиков, ранее был… большевиком. И это неудивительно, ведь большевики и меньшевики представляли два крыла одной революционной партии РСДРП, образованной в 1898 году.

Понятно, что и осетины, многие из которых участвовали в деятельности этих партий, перенесли эту политическую палитру и в Южную Осетию. Однако все они – меньшевики, эсеры, большевики – ставили для себя главной целью суверенитет Южной Осетии. Но пути к достижению этого каждый видел свои.

Формирование государственного национально-территориального образования виделось в организации общего политического органа – Национального совета. Первое заседание совета прошло 5-9 июня 1917 года в поселке Дзау. Среди его участников были большевики, меньшевики, эсеры, духовенство, один анархист и беспартийные представители. В то время будущее политико-государственное устройство окраин Российской Империи было еще не определено. Поэтому Национальный совет не ставил пока вопрос немедленного территориального обособления Южной Осетии, более важным считая вопросы развития национальной культуры и образования, проблему землепользования и владения лесными угодьями.

Однако после того, как меньшевики Грузии 26 мая 1918 года объявили о создании независимого государства, вопрос статуса Южной Осетии стал актуальным. При этом считалось, что его решение имеет реальную перспективу. Дело в том, что власти Грузии в то время были достаточно слабы как в военном, так и в экономическом плане. В 1918 году правительство Ноя Жордания пригласило в Грузию германские войска, которые вскоре заняли все стратегические пункты страны. Но что интересно, в Южную Осетию немецкие батальоны не вошли, хотя необходимость занятия горных перевалов диктовалась простой военной логикой. Да и сами представители Тифлисских властей больше забрасывали просьбами Цхинвал признать «грузинскую республику», чем попытками политического переустройства Южной Осетии.

В то время Национальный совет практически владел всей полнотой власти на юге Осетии. В Цхинвале жили представители осетинской интеллигенции и духовенства, которые и составили основу его управленческих кадров. В доме Григола Магкоева на Богири располагались органы управления, милиция, суд. С правительственными структурами в Тифлисе связи были номинального характера. В первое время в национальном движении большевики не были представлены широко. Поэтому требования осетинских представителей к правительству Грузии не носили непримиримого характера. Территориальное обособление допускалось в рамках единого государства, было даже предложение образовать национальный кантон. В этом такая позиция была созвучна даже сегодняшней позиции официального Тбилиси, навязывавшего несколько лет назад Южной Осетии кантональное существование в составе Грузии. После вывода из Грузии германских войск и приходом в страну сил Антанты (военно-политический союз стран Европы и США – ред.) позиция меняется.

Юго-осетинские представители теперь попытались апеллировать к международному сообществу. Осенью 1919 года Национальный Совет обращается к миссиям держав Антанты, представленных в Закавказье со специальным «меморандумом народа Южной Осетии», где обозначалась идея объединения севера и юга Осетии. Документ был составлен на русском языке, несколько экземпляров на французском, официальном языке международной дипломатии того времени.

В партии меньшевиков состояли талантливые осетинские инженеры Рутен Гаглоев и Александр Дзассохов, историк Захарий Ванеев, эсерами были просветители Александр Тибилов и Петр Тедеев, большевиками – Александр Джаттиев и Арон Плиев. В те годы партийное расслоение допускало разделение только на уровне партийной идеологии, но ни как не на позициях национального строительства. Представители партий отнюдь не были слепыми исполнителями воли своих партийных бонз. Наглядный пример, меньшевистский комиссар Владимир Харебов лично раздал винтовки осетинским повстанцам. А для меньшевистских властей в Тифлисе стало неприятным сюрпризом участие в вооруженном восстании части их осетинских единомышленников. Осетинские эсеры, поддерживавшие белогвардейское движение, тем не менее, выступали против перехода белых полков из оккупированной Северной Осетии на юг Осетии. Даже осетинские большевики, характеризующиеся большей покладистостью, всегда с недоверием относились к действиям своих грузинских однопартийцев.

Таким образом, по внутренней сути политическая разобщенность носила в Южной Осетии условный характер. Ведь порой даже политические лозунги у партий были одинаковые. Забавный эпизод: член Горийского уездного комитета меньшевик А.Дзассохов жил в Цхинвале вместе с семьей в доме в переулке ул.Хетагурова. Здесь всегда было много гостей, особенно родственников из деревни, приезжавших на базар и остававшихся на ночь. Очевидно, такое постоянство тяготило супругу А.Дзасохова, которая однажды сделала ироничное замечание мужу-революционеру: «Александр, я понимаю, что все вы придерживаетесь лозунга – пролетарии всех стран, соединяйтесь! Но почему все пролетарии должны соединяться именно в нашем доме?!».

Считается, что грузинские власти впервые вооруженное нашествие на Южную Осетию совершили в июне 1920 года. Но это не так. В начале марта 1918 года меньшевистские войска под командованием Коста Казиева перешли границу для того, чтобы арестовать представителей национального Совета и разоружить население. Военная кампания закончилась разгромом правительственных войск у села Дргвис (пригород Цхинвала) и гибелью всего грузинского военного командования. Однако уже 22 марта новые войска под командованием генерала Александра Кониева вошли в Цхинвал. Осетинские повстанцы с боями отступают до Дзау.

12 мая 1918 года воинские подразделения грузинских меньшевиков под командованием генерала Каралова снова занимают Цхинвал и распускают Национальный Совет. В октябре 1919 года Грузия снова вводит в Южную Осетию войска, чтобы подавить революционные выступления, охватившие также и соседние районы. К декабрю антименьшевистское восстание в Грузии было подавлено. Ввиду явного численного превосходства сопротивление меньшевистским войскам потеряло смысл и в Южной Осетии. 2 декабря штаб восстания, расположившийся в местности у села Тонтобет принял решение прекратить вооруженное сопротивление. Таким образом, вооруженное вторжение на юг Осетии меньшевистское правительство Грузии осуществило трижды. Но год 1920 стал кульминационным.

К этому времени сложилось интересное положение. Грузинские войска, хотя и контролировали Южную Осетию, тем не менее, не переходили дальше селения Уанел. Это и позволило в мае 1920 года осетинским большевикам провозгласить Советскую власть в селении Рук. 31 мая 1920 года образованная в Северной Осетии Юго-Осетинская бригада перешла перевал и присоединилась к повстанцам в селении Рук. 6 июня были разгромлены меньшевистские войска в Дзау, вечером 7 июня с боем взят город Цхинвал. Однако к 12 июня меньшевистское правительство срочно сняло войска с других направлений, перебросило их в Южную Осетию. С этого дня и до 23 июня шли непрекращающиеся бои. Осетин убивали на улицах Цхинвала, во дворах своих домов. Осетинская слободка, в которой в городе компактно проживали осетины, запылала. Вскоре огню были преданы все осетинские населенные пункты от Цхинвала до крайнего селения Рук.

О масштабах геноцида говорят документальные материалы специальной комиссии, работавшей с участием, в том числе и грузинских представителей. Всего грузинскими карательными войсками было убито более пяти тысяч человека, что составляло на тот момент 20% населения Южной Осетии. При этом считается, что данные цифры серьезно были занижены в советские годы, когда славилась «дружба народов». И ни слова об огромном количестве сожженных сел и деревень. Многие из которых были просто выжжены, стерты с лица земли, а их население уничтожено. Именно по этой причине многие населенные пункты, к примеру, близлежащие к Цхинвалу села Згудер и Тихреу, так и не были восстановлены, по причине того, что все население, жившее здесь, было полностью уничтожено. И возвращаться на пепелища было некому. И это только небольшой пример итогов геноцида 1920 года.