Махарбек Туганов — корифей осетинского национального искусства. В нынешнем году ему исполняется 130 лет. Современные искусствоведы и широкая читательская аудитория знают его как основоположника осетинской школы живописи. Он стал «отцом — основателем» Цхинвальского художественного училища, которое носит его имя.
Однако чуть меньше сегодня известно о публицистической и этнографической деятельности Махарбека Туганова. Мы предлагаем читателям ознакомиться с выдержками из его статьи, которая была опубликована в 1925 году, но заставляет нас задуматься и сегодня. В этом видимо еще одна тайна десницы мастера.
Подобно старым башням, в которых гнездятся лишь совы да галки и которые рушатся день за днем, осыпаясь камнями и зарастая мхом и крапивой, забываются день за днем великие творения когда-то славного, культурного народа, уходя в могилу с каждым умирающим народным певцом или сказителем преданий, порастая мхом и крапивой новизны нахлынувшей борьбы за существование. Меж тем стыдно за интеллигенцию Осетии, которая привыкая мыслить и говорить на русском языке и обучая детей былинам об Илье Муромце, Добрыне Никитиче и др., совершенно не интересуется национальным творчеством своего собственного племени. Как больно бывает слышать от интеллигентного осетина: «Да вопрос еще: осетинского ли происхождения нартовские сказания, и не принадлежат ли они в сущности кабардинцам или, может быть, грекам и т. д.».
Конечно, в области сомнений нет границ, но надо немного уважать не только самого себя, но и свой народ, его историю, прошлое. Только уважая свой народ, можно избегнуть пустого лабиринта сомнений и неуверенности. В области народной поэзии можно говорить лишь о влиянии какого-либо народа, и потому сомневаться в том, что сказания о нартах чисто осетинского происхождения, безусловно, не приходится. Характер передачи сказаний и обрисовка действующих героев, их обычаи, жизнь нартов от колыбели до смерти, с их радостями и горем, комизмом и трагедией — все это чисто осетинское. Фантазия осетина их родила, с ними жила и им же дала соответствующий конец. По внутреннему содержанию сказания о нартах философски глубокомысленны, по внешности они монотонно таинственны, напоминая широкий разлив морей и бесконечную ширь степей. Каждый стих, начавшись широко и гладко, заканчивается как бы глухим ударом, словно ветер широких степей, разгулявшись, ударился и разбился о груды скал. Не такова ли история осетинского народа, начавшего жизнь в широких степях на берегу Дона и Азовского моря, а может быть, Днепра и Днестра, развившего некогда свою самобытную культуру и загнанного затем в трущобы гор, разбитого и раздробленного вконец среди скал.
Сказания о нартах есть у всех горских народов и особенно у кабардинцев, но ни один из них не знает ни начала, ни конца нартов, не говорит о том, где и как родились нарты, кто жил до них и кто после них, тогда как у осетин излагается все от начала до конца. Это первое.
Второе. Все имена нартов у осетин находят себе полное объяснение в осетинском языке, чего нет у соседних племен.
Третье. Все обычаи нартов суть древне-осетинские обычаи, остатки коих наблюдаем и сейчас в жизни осетинского народа.
Четвертое то, что все древне-осетинские орнаменты и памятники зодчества, а также археологии весьма родственны памятникам старины скандинавских народов (по моему личному убеждению), потому утверждение проф. В. С. Миллера, что осетины представляют из себя осколок большого народа индо-германского племени, жившего некогда в теперешней Херсонской губернии, Донской области и дальше к северу и расколовшегося на две части, из которых одна ушла на север (возможно, эсты, финны, латыши), а другая — на юг (Осетия), находит себе подтверждение в этом случае. А потому нет ничего удивительного, что основной мотив нартовских сказаний есть мелодия народа, отпечатавшего в них и шум степных ветров, и прибой морских волн.
Перейдем к подробностям доказательства, что нарты — это отошедшие в глубь веков древние осетины.
Что такое слово «нарт»? Нарт есть соединение двух слов: «нæ-арт» — «наш огонь» или «наша присяга». Если принять во внимание, что самая сильная клятва осетина есть клятва именем покойника «нæ фыдыстæн, нæ мадыстæн» (клянусь отцом, клянусь матерью), то можно объяснить, что нарты адæм — это предки, которыми стали клясться позднейшие осетины. Есть другое толкование тому же слову «нæ-арт» (наш огонь, очаг) — место, откуда разбрелись некогда цельный народ — осетины.
До нартов на свете жили одмеры. Они жили в пещерах и в горах; у них не было домов. Они были гораздо сильнее и могущественнее нартов, но умом короче. Когда появились нарты, то стали сражаться против одмеров и великанов. Нарты были настолько горды, что не хотели устраивать в своих домах дверей и косяков, чтобы бог не подумал, что они ему молятся.
Ясное представление о предшественнике и о самих нартах может быть лишь в уме такого народа, который сам непосредственно является автором нартовских сказаний. Народ делит нартов на три племени: Бората, Алагата и Ахсартагката.
Разве это иностранные имена? Есть фамилии, которые испокон веков заняты разведением скота и ничего больше. Есть такие, которые веками заняты кузнечным или другим мастерством, наконец, есть вековечные наездники, передающие от отца к сыну джигитство и наездничество. В народных песнях подчас изображаются целые фамилии с их отличительными качествами и недостатками. Дальше имена самих нартов: Уырызмæг, Сатана, Сослан, Асийы фырт Ацæмæз, Агундæ рæсугъд и др…
Разве не свидетельствуют все интересовавшиеся Осетией, что осетины, не умевшие создать порядка у себя дома в мирной жизни и проводившие жизнь в вечных «кувдах» и «хистах», были выдающейся храбрости на войне? У нартов был особый обычай: уас-амонгæ — разве это не напоминает за столом сидящих осетин, говорящих «амонæги».
Обычай пировать целую неделю во время свадьбы остался, как говорят осетины, от нартов. Этот же обычай, как и обычаи внутренней жизни нартов, описаны особенно в сказании, записанном в 70-х годах моим покойным отцом в «Дигорон кадæнгæ», «Аци фурт Асæмцæ» и затем дополненном мной лично собранными вариантами и мной изданном.
Положение женщины в нартовских сказаниях рисуется как женщины-матери, хозяйки, главным образом, как жены — отчасти. Насколько высоко стоит образ матери-хозяйки, настолько безличной и подчас забитой, приниженной мы видим жену нарта.
Нартовская хозяйка Шатана была вещей женщиной. Когда у нартов наступил голодный год, тогда нартовская Шатана раскрыла свои семь кладовых. Они были полны мясом и хлебом. Среди семи ныхасов прокричал глашатай: «Нарты! Великие нарты! Кто из вас может еще ходить, тот пусть идет, а кто больше не может ходить, того несите во двор великого нарта Урузмага! Нартовская Шатана раскрыла свои семь кладовых и будет вас угощать!
Жена Нарта Хамица была из рода Беценовых, Беценовы отличались мужеством, храбростью, но обиды никогда никому не прощали. Ростом все они были очень маленькие. Сказала Хамицу его жена: «Сегодня ведь ты идешь на пир великих нартов, бери и меня с собой, чтобы я могла послушать тайком, что говорят и как молятся нарты. Меня никто не увидит; я помещусь и в твоем кармане». Когда нарты сели за стол, то Хамиц, собирая свои остатки от еды, стал бросать их в свой карман. Сын Гатага Сырдон на такие дела был наблюдательный, и стал он около Хамица с чашей напитка, а наступил ногами на полы черкески Хамица, и раздался писк его жены. «Э, уау-уай, — сказал Сырдон, — до сего времени не было равного нартам в исполнении обычаев, а теперь стали нарты водить своих жен с собой на пир великих нартов».
В Дигории около места Мæхмесги къубус есть камень, на котором высечен план дома Сырдона, лабиринт, из которого нет выхода.
Во всех почти ущельях вы увидите «Сосланы цырт, нарты ныхас» (могила Сослана, нартовский нихас). Разве может род, который не является автором нартов, повсюду создать их культ, всюду видеть их образ и на расстоянии тысячелетий тяжелых исторических ударов и переселений бережно лелеять, хранить и украшать ими свою злую судьбину?
Место действия нартов преимущественно степь широкая, широкие реки и берега морей. Все большие походы нартов рисуются не в горах и лесах, а часто вплавь через моря.
М.Туганов
↑ Наверх
