При всех отличиях праздников друг от друга, между основными среди них наблюдается ощутимое сходство. Сравнивая их, нетрудно заметить, что порою они состоят из одинаковых слагаемых, иногда различно оформленных, а иногда просто тождественных. Поэтому во избежание повторения более целесообразно познакомиться пока с этими общими для каждого праздника обрядами.

Одна из характерных особенностей любого праздника — обилие съестных припасов и напитков на нем. «Горец без доброй чарки праздник не признает. Без полного стола со всякою снедью и напитками какой может быть праздник». Задолго до наступления праздника осетины всячески к нему готовились. Еще во время очистки зерна на гумне выделялась доля праздников. При этом характерно, что долю эту выделяли из зерна, выросшего на южных склонах, ибо оно считалось лучшим по качеству. Все необходимое для праздника приготавливалось в достаточно большом количестве, «чтобы не ударить лицом в грязь перед другими сельчанами, которые приглашаются каждым почти домохозяином… Справляются эти торжества очень шумно. Все, что наготовил осетин к празднику, выносится гостям, чтобы не было ни в чем недостатка. Хозяйки дома за это ответственны, а потому они обыкновенно и стараются перещеголять одна другую в угощении пирующих».

Никакой праздник не мог обойтись без жертвы. Жертвами обычно бывали приплоды домашнего скота (ягненок, козленок, теленок). Намеченная жертва должна была быть видной и красивой с определенным опознавательным знаком.

Большинство общеосетинских праздников сопровождалось общесельскими пиршествами. Каждая семья обязана была явиться на них с тремя пирогами, хлебами, аракой. В каждом сельском обществе имелась специальная деревянная посудина, известная под разными наименованиями — «мæрт», «кьæрта», «мерка», «сах», «къæбыс», разной вместимости (от 2 до 8 кг зерна), которая и принималась за единицу измерения. В зависимости от масштаба праздника и предусмотренных расходов общество договаривалось собрать с каждого взрослого члена семьи установленное количество мерок зерна, из которого часть шла на приготовление пива, другая на возмещение платы жертвенного животного.

Из видов крупного рогатого скота для жертвенных целей» осетины непременно предпочитали быка. При этом в каждом ущелье существовали свои особые правила выбора быка.

Жертвенное животное обычно намечалось накануне праздника, за неделю или месяц до его наступления. Однако наилучшим, ритуально-угодным периодом его определения была ранняя весна — дни празднования «урсы комбæттæн». К «тутыр» и «лауызгæнæн». После жеребьевки на шею жертвенного быка вешали кленовую палочку (в качестве амулета). С тех пор до наступления праздника за ним ухаживали особо. В адрес жертвенного быка, если он даже портил посевы, исключались ругань и сквернословие. В подобном культивировании жертвенного быка осетины на Кавказе не составляли исключение.

В день праздника жертвенного быка водили по всему селению, прикрепив к его лбу зажженные свечи. Перед домом каждой семьи на его рог привязывали белую ленточку, после чего вели к святилищу или к месту устройства трапезы и тут закалывали.

Процесс заклания жертвенного животного в семье сопровождался известными обрядами. Перед закланием его подводили к домашнему очагу. Там его поджидал старший из мужчин, который брал животного за рог и произносил молитву в честь святого, которому посвящалась жертва. Закончив молитву, старший горящим поленом, взятым из очага, опалял крестообразную отметку за правым ухом„ на морде или же на правом боку животного. Считалось хорошим предзнаменованием, если дым от опаляемой шерсти поднимался кверху. При исполнении всей этой процедуры старший должен был хранить молчание. Голова жертвы опалялась и варилась; она составляла почетную долю старших. По очищении туши от кожи и по приготовлению шашлыка (с трех правых ребер жертвы), пирогов, представители семьи брали с собой пиво и араку и шли в святилище. В большинстве случаев» переступить границы святилища и читать там молитву имели право лишь избранные обществом жрецы, которые как посредники между святыми и людьми, считались личностями неприкосновенными, облеченными полным доверием со стороны населения. Жрецами делались люди не по доброй воле. Иногда функции жреца переходили по наследству от отца к сыну. Они выделялись из окружающей массы своей одеждой, мирными склонностями и т. д. Как правило, жрец одевался традиционно в белую одежду, бешмет, перетянутый ремнем, без кинжала.

По сбору представителей всех семей к месту святилища жрец или старший среди мужчин принимал жертвенную пищу каждой семьи и произносил молитву. Затем все располагались у святилища и устраивали трапезу. Тем временем в каждой семье завершался процесс подготовки праздничного стола, куда и переносились основные торжества. Как и у многих других народов, категорически запрещалось употребление жертвенной пищи до начала обрядовых церемоний. За стол садились мужчины и женщины раздельно, очень строго соблюдая старшинство. Если присутствовал посторонний гость, то его сажали со старшими. Для обслуживания пирующих мужчин выделялись молодые люди — «уырдыгстæг» или уырдыглæууæг, которые накрывали стол, подавали кушанья и напитки. Руководил столом старейший. Молитву произносил держа в одной руке вертел с шашлыком, а в другой — кубок («нуазæн») с пивом. Затем передавал кубок сидящему рядом и т.д. Во время пиршества молодежь прислуживала, подносила рог с аракой, хлопала в ладоши, просила пить рог до дна и т.д.

Праздничные торжества осетин сопровождались пением, плясками, различными играми, увеселениями и, как отмечал Шегрен, непременно стрельбой, ибо она составляла «необходимую часть всякого сборища». С некоторыми локальными особенностями эта обрядность в прошлом сопровождала всякий праздник не только общеосетинского масштаба, но и общесельский.

Для подготовки и организации общесельских праздников в прошлом практиковались, выборы хозяев («фысымтгæ») в порядке ежегодной их очередности. В зависимости от количества дворов хозяевами могли быть одна, две или три семьи. В их обязанности входило исполнение всех трудовых процессов по выращиванию, обмолоту и распоряжению урожаем по назначению, если данное святилище имело пахотный участок («дзуары хуым»). Когда в жертву приносился бык, в функции хозяев входили лишь организационные вопросы (сбор зерна со дворов) и практическая подготовка стола, расходы же несли сообща.

По окончании праздника тут же назывались имена тех, из ком лежит подготовка его в будущем году. Если масштабы пиршеств бывали обширными, на помощь хозяевам призывалась определенная группа юношей и девушек села, в функции которых входили доставка дров, обслуживание пирующих в день праздника и т. д.

В высокогорных ущельях Южной Осетии по настоящее время пережиточно сохранился другой принцип организации праздников: отдельные дворы (один-два) постоянно прикрепляются» для оправления того или иного праздника и берут на себя все расходы по угощению односельчан. В 1966 г. в село Брытата (верховья реки Б. Лиахва) состояло из двадцати одного двора, из которых за девятнадцатью были закреплены праздники «Цыппурс», «Ног бон», «Доныскъæфæн», «Комхæссæн», «Куадзæн», «Бæлдæрæн», «Касутæ», «Реком», «Тыпыгъуы», «Бæрзонд дзуар», «Уацилла», «Цыргъисæн», «Фыдиуани» и др. Таких хозяев в том же году было: в сел. Верх. Челиат — пять, в сел. Эрман — одиннадцать, в сел. Едис — двадцать пять. По мере спуска с высокогорья на плоскость подобная организация празднеств ослабляется, а затем и теряется вовсе.

Л. А. Чибиров: доктор исторических наук, профессор, «Народный земледельческий календарь осетин»

Наверх