Первый месяц года – январь — соответствовал исторически второй половине января и назывался у иронцев – «тъæнджы мæй», а у дигорцев – «æнсури мæйæ», «басилти мæйæ». Название января на иронском диалекте имеет смысловое значение (осет. «тъæнг» — треск, трескучий мороз), как бы подчеркивая сильные холода, характерные для этого периода времени. Близко по значению с иронским «тъǣнг» дигорское слово «æнсур» (клык). «Может быть,- пишет В.И.Абаев — в этом названии содержится намек на жестокий, кусающий холод. Или же имеем здесь новое толкование какого-то старого названия, которое перестало быть понятным». В этом же духе объяснили нам происхождение названия этого месяцев сел. Стур — Дигора Ирафского района.

Смысловое значение «январь» имел и у древних славян (студень — от студено, холодно).Еще больший интерес вызывает другое дигорское название января-«басилтǣ», известное и как названия обрядовых пирожков или хлебцев, которые пекли на Новый год. В.Ф.Миллер, а вслед за ним и В.И.Абаев правы, возводя название «Басилтæ» к имени одного из святых греческой церкви Василия Великого, епископа Кесарийского.

Февраль (вторая половина января и первая половина февраля) был известен под названием «æртхъирæны мæй» (диг. «æртхъирæны мæй») и «комахсæн» (диг. «камахсун»). Первое название буквально означает месяц угрозы (угроз) и был назван так потому что, хотя весна и находится на пути, короткие холода февраля все еще угрожают возвращением зимы. Осетинское название февраля в смысле «месяц угрозы» аналогично украинскому названию (лютый, свирепый, жестокий месяц). Второе название февраля — «комахсæн» дано по названию одноименного праздника, справляемого в феврале. В суеверных представлениях народа образ этого месяца сохранился как антропоморфное существо. В верховьях реки Б.Лиахва февраль был известен также под названием «фæндагкъулгæнæн»: после обильного снегопада феврале пробивались дороги между селами, ущельями

Вторая половина февраля и первая половина марта, который, наряду с этим названием, был известен и как «комдарæны мæй», т. е. месяц поста («ком»- рот, «дарын» — держать), потому что из семи недель поста четыре приходились на март. По сообщаемым Клапротом сведениям март и апрель были известны и под названием «мархойы дыууæ мæйы» (два месяца поста). В Чесельтском ущелье месяц этот был известен и под названием «фосы зиангæнæн мæй» месяц падежа скота),т.к. в это время часто бывал падеж скота от бескормицы.

Следующему месяцу — апрелю, в прошлом соответствовали конец марта и начало апреля. Апрель назывался «кæрдæджы мæй». Для сопоставления можно сравнить с русским и украинским названием мая — «травень» (месяц травы) или «цветень». В некоторых работах он именуется «сыфтæрты мæй» (месяц листвы). По смыслу оно сходно с «кæрдæджы мæй», ибо появление травы и листьев на деревьях по времени совпадает. В ущелье Б. Лиахвы апрель назывался также «хæрдмæуарæн» (букв. «дождь в обратном направлении»). Такое название объясняется тем, что в апреле хоть и продолжаются снегопады, но снег тут же тает и в виде испарения идет наверх.

За апрелем следовал май, которому соответствовала вторая половина апреля и первая половина мая. У иронцев он был известен под названием «сыфтæрты мæй», у дигорцев — «никколæй мæйæ». Первое название — смысловое и означает месяц листвы, указывая на явление природы, характерное для этого времени. Аналогичные названия были известны и другим народам, но они связывают название месяца не с листвой, а с цветением (груз. «вардобис тве», укр. «цветень»). В Тагаурии он именовался как «зæрдæвæрæны мæй», по названию одноименного праздника. Название «никколæй мæйæ» восходит к имени константинопольского патриарха Николая Мистика (X в), на деятельность которого падает начало планомерного и широкого распространения христианства на Северном Кавказе. Этому святому был посвящен один из весенних праздников осетин. Образ Никкола нашел отражение и в нартском эпосе осетин.

В одних случаях за апрелем, а в других за маем  закрепилось название «хуымгæнæны мæй» — месяц пахоты. Одно и то же название смежных месяцев следует объяснить разными периодами наступления пахоты. На наш взгляд, подобно «комахсæны мæй», «цыппурсы мæй» и др., это название так же исконно осетинское. Ведь начало весенне-полевых работ и, особенно пахоты, играло не менее важную роль в жизни осетин, нежели справленное отдельное праздноавние, по названию которых именовались месяцы.

Май именовался также «Зæрдæвæрæны мæй» (месяц Вознесения господня) по названию праздника, отмечаемого в этом месяце.

Следующий месяц — июнь, соответствует второй половине мая и первой половине июня. У иронцев он был известен в прошлом под названиями «кæхцгæнæны мæй», «кæрдæгхæссæны мæй», а у дигорцев—«амистол», «фæлвар». Среди народных праздников, приходящихся на этот период года, «кæхцгæнæны» и «кæрдæгхæссæн» были самыми популярными. Потому, подобно тому, как февралю было дано название праздника «комахсæн», произошло аналогичное и с июнем. На основе тщательного лингвистического анализа В. И. Абаеву удалось установить, что под названием «амистол» скрывается греческий термин «апостол». Именно на этот период приходится праздник апостолов Петра и Павла. Любопытно отметить, что в качестве названия летнего месяца «амистол» встречается и у соседних балкарцев («абистол»), в чем исследователи видят результат заимствования с осетинского. Другое дигорское название июня «фæлвæра» относится к древне осетинским наслоениям. На первый взгляд мы сталкиваемся с каким-то несоответствием, ибо по классификации осетинских праздников «фæлвæра» является одним из популярных праздников не весеннего, а осеннего цикла. «Причина этого возможно в том, что в дохристианской религии алан бытовал покровитель домашнего крупного рогатого скота, чей день праздновался весной. После обращения в христианства праздник был, вероятно, переименован в честь христианского святого и получилось так, будто было два «Фæлвæра»: один — весной, другой — летом». Месяц этот имел и другие названия. У Б. Мункачи он именуется «хосгæрдæны мæй».

Эквивалентом июля было время, соответствовавшее второй половине июня и первой половине июля современного календаря. Месяц этот назывался «сусæны мæй» (диг. «сосæны мæйæ»). В данном случае мы вновь встречаемся со смысловым значением, ибо термин «сусæн» по-осетински означает «духота», «зной», отсюда «сусæны мæй» — знойный, жаркий месяц. У Б. Мункачи июль именуется также «хуымгæрдæны мæй» (месяц жатвы). Отметим также, что в одной из дореволюционных работ месяцем «амистол» именуется не июнь, как выше было указано, а июль.

За июлем следовал август, которому соответствовала вторая половина июля и первая половина августа. Он был известен осетинам всех ущелий под названием «майрæмы мæй» (диг. «майрæнты мæй») – месяц Марии.

Следующий месяц – сентябрь (вторая половина августа и первая половина сентября), имел несколько названий. Наиболее распространенным среди них был «рухæны мæй». Слово это производное «рухын» — «мычать», «реветь» и означает месяц, когда ревут олени. Слово это применяется и в другом сочетании: «бæхтæ сосæн, кæнынц» — говорят осетины, когда лошади в летний зной, стараясь отогнать мух, бодаются. О том, что подобные повадки животных могли давать названия месяцам, говорит, например, и древне¬русское название августа и сентября — «зарев», «ревун». Наряду с этим, в старое время осетины-иронцы месяц этот называли также «фыдыуани», «ичъына»— по названию праздников, справляемых в этом месяце. Еще одно название сентября зафиксировано у Б.Мункачи — «хусгæнæны мæй» (месяц сушки).

Вторая половина сентября и первая половина октября соответствуют октябрю; он назывался «кæфты мæй» (диг. «кæфти мæйæ»), что означает месяц рыб. По мнению Миллера данное «название объясняется тем, что с наступлением холода рыба из Терека идет в притоки и тогда бывает хороший улов». Возражая В. Ф. Миллеру, В.И.Абаев дает правильное объяснение этого термина, а также и его использование в календаре: «Если принять во внимание, что в недавние времена рыболовство играло лишь незначительную роль в хозяйстве осетин и к тому же, что «кæф» обозначает большую рыбу (в отличие от «кæсаг»), которая вообще не часто посещает верховье горных рек, где издавна селились осетины, то кажется более вероятным, что название «кæфты мæй» сохраняет воспоминание об отдаленном прошлом, когда аланы жили в прибрежных областях Азова и Керченского пролива, где им возможность наблюдать каждую осень впечатляющее зрелище массовой миграции рыб в реки Южной России, а так между Азовским и Черным морями.

В этой связи небезынтересно отметить, что в свое время Керченскому проливу скифы дали название «Дорога рыб». В бассейне р. Б. Лиахва месяц этот назывался также «хусымæй», где «хус» означает сухой (в смысле—выгорает трава, опадают листья с деревьев), а также «хорæрдæн» — месяц жатвы хлебов, ибо к жатве в горах приступают позже, чем в равнинных районах). Месяц этот местами в Юго-Осетии был известен под названием «сæндуцæны мæй» (месяц приготовления вин). Смысловое название «сентябрь» имел и у многих других народов.

Предпоследний месяц года (вторая половина октября — первая половина ноября), соответствующий ноябрю, был известен под названием «джиуæргуыба» (диг. «георгоба») назван так в честь одноименного и самого популярного в Осетин праздника. Название праздника у осетин почему-то больше выступает в его грузинской форме («джиуæргуыба» восходит к груз. «гиоргоба» — месяц Георгия.

И, наконец, год заканчивается декабрем, которому соответствовали вторая половина ноября и первая половина декабря. У всех осетин он был известен под названием «цыппурс» (диг. «цаппорсæ»). Здесь мы опять-таки встречаемся с явлением, когда название ведущего праздника присваивается месяцу, в котором он проводится. Зачастую декабрь назывался не просто «цыппурс», а «цыппурсы карз», в смысле суровые, крепкие морозы декабря.

Анализ вышеприведенных материалов позволяет разбить названия месяцев на две группы. К первой относятся названия, унаследованные от язычества, древнеосетинские названия, основывавшиеся на сроках работ и наблюдениях над состоянием природы. К ним, частности, относится «тъæнджы мæй», «æртхъирæны мæй», «сусæны мæй», «кæфты мæй», «рухæны мæй» и др. Эти названия характеризуют состояние природы (пробуждение земли, рост и расцвет растительности, и похолодание) и совершаемые при этом трудовые процессы. Вероятно осетины, подобно кабардинцам, балкарцам и другим народом Северного Кавказа, пользуясь Юлианским календарем, «восприняли от него лишь форму, но изменили за некоторым исключением название месяцев и дней недели.

Непонятные латинские названия месяцев могли быть заменены другими понятными и близкими местным народам. Новые названия отождествлялись с теми или иными именами и различными явлениями в хозяйстве и природе. Ко второй группе относятся название месяцев, связанные с христианским миром и носящие название крупнейших праздников. Они перешли в осетинский язык после распространения христианства в Осетии и свидетельствуют о том, что параллельно с официальным, продолжал жить и народный календарь. Таковы «басилти мæй», «комахсæн», «комдарæн», «никкола», «амистол», «фæлвæра», «майрæм», «фыдыуани», «ичъына», «джиуæргуыба», «цыппурс».

При этом нетрудно выявить, что наряду с названиями, общими для всех осетин, есть такие, которые либо встречаются у одних дигорцев («басилтæ», «никкола», «амистол»), либо у иронцев («комхæссæн», «фыдыуани», «ичъына»). Большинство названий месяцев имеют название как языческие, так и христианские корни. Исключение составляют лишь последние два месяца года — «джиуæргуыба» и «цыппурс», являющиеся общими у всех осетин.

Таким образом, названия месяцев осетин и даны по названию праздников и по характерным для времени года сельскохозяйственным занятиям. В частности, в названиях этих получило отражение предстоящее пробуждение природы и начало полевых работ. Такие названия как «месяц травы», «месяц пахоты», «месяц сенокоса «и т. д. свидетельствуют о том, что осетин-земледельцев вел счет времени с учетом основных сельскохозяйственных работ.

В настоящее время лишь единичные старожилы, проживающие в высокогорных районах Северной Осетии, помнят старинные названия. Они вытеснены названиями месяцев общераспространенного календарного исчисления, которыми ныне пользуются почти все народы мира.

Людвиг Чибиров, доктор исторических наук, профессор, «Народный земледельческий календарь осетин»

 

Наверх