Из рассказа Кетеван Васильевны Келехсаевой, уроженки села Мугут:
— Мой отец Василий Келехсаев был очевидцем зверств, которые устраивали грузины. Но он не часто о них рассказывал, видимо, хотел поскорее забыть о тех ужасах, которые впоследствии казались просто кошмарным сном.
На глазах его жены и двоих сыновей был сожжен родной дом в селе Мугут. Отца самого не оказалось дома, они организовали сопротивление с несколькими мужиками из села.
Около пуда отборного зерна грузины погрузили на лошадей, остальное высыпали во дворе из амбара и подожгли вместе с остальным хозяйством, приговаривая при этом: «Нужно дома сравнять с землей, чтобы им некуда было возвращаться».
Отец узнал о том, что его жена с двумя сыновьями направилась в Северную Осетию через с. Кемулта, присоединился к ним в пути. В скитаниях он потерял и жену, и двоих своих сыновей. Вернулся он один, потому, что в Северной Осетии выжить было не легче.
Очень часто отец рассказывал случай, который остался в истории. Его пересказывают очень часто и знают почти все, но никто не может вспомнить, кто именно была эта совсем молодая женщина, на чью долю пришлось стать жертвой грузинских извергов…
Произошло это в селе Бекмар Знаурского района. Когда грузины дошли до села Бекмар, в одной из осетинских семей им попалась беременная женщина, ожидавшая первенца. Грузины, издеваясь, говорили: «Интересно знать, какого пола ребенок». Казалось, они просто шутят, но один из них заживо вспорол женщине живот и на острие кинжала достал младенца. Это был мальчик, и грузины в неистовстве кричали: «Ухъурет оси бичъи!», что в переводе значит «Смотрите, осетинский мальчик!» Разве такое может совершить нормальный человек? Они не просто убивали — они убивали, издеваясь и наслаждаясь своим изуверствам. Ведь смерть смерти тоже рознь. Они не просто убивали, они сжигали заживо, они издевались над женщинами, отрезали им груди, резали детей на глазах у родителей. Кто захочет такое помнить, вот люди и пытались это все поскорее забыть, поэтому как можно реже говорили о тех временах…
Мой отец не любил говорить о своей первой семье и мы не спрашивали, потому что видели каких мучений это ему стоит, какую боль ему приходится испытывать. Он был сильным мужчиной, но всякий раз, когда все-таки вспоминал кошмары минувших лет, рассказывал об этом плача.
Мы у отца были детьми от второго брака. Отец всю жизнь был очень хмур и грустен: видимо, та боль не давала ему радоваться дальнейшей жизни, скончался он тоже рано — от сердца, мы еще были подростками…
Из книги Руслана Бзарова «Геноцид осетин: 1920 год»
↑ Наверх
