Администрация Президента
Республики Южная Осетия

Осетинские скачки – дугъ – относят к архаичным обрядам. Отметим, однако, что обряд скачек не нашел должного отражения в литературе. Первое упоминание обряда скачек в честь умершего находим в известном труде Вахушти Багратиони «Описание царства Грузинского». Дается и интерпретация обряда, объясняются его смысл и значение: «Для спасения и поминовения душ своих усопших (осетины) умеют устраивать скачки, что называют доги: конных людей пускают взапуски с двух-, трехдневного расстояния, и который из них раньше доскачет до назначенного места, тому и дают подарок и устраивают угощение и большое веселье, кто как может. И полагают, что это утешает и спасает души их усопших».

Юлиус Клапрот также отметил этот интересный обряд: «Для того чтобы обеспечить покой душам умерших, осетины придерживаются удивительного обычая, называемого дог. Два или три всадника поднимаются на некотором расстоянии друг от друга примерно на 10 верст по крутой горе, и тот, кто первый достигнет самой высокой вершины, почитается и одаривается остальными, после чего все присутствующие выражают свою радость и веселье танцами и пиршеством».

Несколько полнее описание обряда скачек имеется в работе академика А. М. Шегрена: «Самое большое уважение всеми горцами оказывается покойникам, кроме пиров и поминков, делаемых при похоронах, в честь покойных учреждены праздники (лаус ганан), ежегодные и еженедельные поминки, скачки, сопровождаемые раздачею вещей покойного, и, наконец, сочиняются похвальные песни… Скачки делаются перед одним из трех главных поминок, все вещи, лошадь, оружие покойника назначаются по разрядам в порядки. Первым считается лошадь, потом ружье и т.д. Когда все приготовлено, назначаются из стариков судьи и распределяются игры, после чего удальцы скачут взапуски, обгоняя друг друга, стреляют в цель, поднимают на всем скаку с земли вещи, одним словом, показывают все искусство свое в так называемой науке джигитовки; и по приговору судей, окончив ее, получают сообразно с отличием награды, и, наконец, гуляют…»

Упоминает о скачках С. Жускаев: «За похоронами следуют конные скачки, и кто прискачет первым к назначенному месту, тот получает приз, состоящий из одного быка и барана… Хозяин прискакавшей первой лошади, по понятию осетин, вероятно, был любим покойником».

Описание скачек приводит и Б. Гатиев: «Скачки в честь покойников устраиваются два раза в продолжение года: в первый понедельник после нового года, на утро поминок бадæн-æхсæв, в некоторых участках в Лазареву субботу, или на второй день Пасхи и во время справления больших осетинских поминок; первая известна под именем малой скачки, а вторая большой, с большими призами».

За несколько дней семейство, устроившее алам, уведомляет своих односельчан, что у него… будет скачка алама. В определенный час человек 30 собираются верхами в дом хозяев покойника.., имея впереди всех одного наездника со значком. Раз семь обскакав все селение, они в многолюдных собраниях бросают приготовленные лакомства; дети собирают их.

Большая скачка пускается совсем иначе. За месяц до наступления больших осетинских поминок домочадцы покойника избирают из своих родственников или знакомых трех человек и объявляют им, чтобы они ко дню скачки приготовили по одной лошади. Избранные три родственника, с одной стороны, приглашают для сопровождения своих скакунов молодых наездников из своих односельцев и из жителей других окрестных селений, каждый по тридцать и более всадников, смотря по тому, как велик круг для скачек, назначаемый всегда домашними покойника по приготовленным ими призам.

Призы состоят из одежды покойника, его оружия, если он мужчина, седла, иногда же лошади, быка, коровы и из денег. Первый приз получает первая прискакавшая лошадь, второй – вторая, третий – третья.

В. Миллер проводит несколько иное описание скачек. «За день или два до хиста (поминок. – Р. Дз.) родственники покойника отправляют всех желающих участвовать в скачке… в какой-нибудь аул, где они должны переночевать и вернуться перед началом поминок. Чем богаче приготовления для хиста, тем дальше назначается цель скачки. Кто прискакал первым, тот получает в подарок от семьи покойника седло, а нередко и лошадь от какого-нибудь из близких родственников. Прискакавший вторым получает черкеску с бешметом, прискакавший третьим – какую-нибудь другую часть одежды и т.д.»

Е. Бинкевич в статье о верованиях осетин пишет: «За месяц до наступления больших скачек (осенних) родственники покойного приглашают трех близких родственников или знакомых, предлагают им приготовить по лошади к скачкам. Эти, в свою очередь, приглашают от себя односельчан или знакомых из других селений. Набирается иногда человек 30. 1-й приз – одежда, 2-й – оружие покойника, 3-й приз (если покойник мужчина) – седло, иногда бык, корова, деньги».

В опубликованных за последнее время обобщающих трудах по этнографии осетин не обходится без упоминания о скачках в связи с поминками. Так, Б.А. Калоев в своей монографии «Осетины» также отмечает, что «в день похорон или на годичных поминках устраивались скачки (дугъ)… Перед началом состязания заранее определяли и готовили несколько скакунов. Затем в день поминок их пускали на скачки на определенную дистанцию, достигавшую часто 20–30 км. Каждого скачущего (дугъон) опекал один всадник (хъузон), который встречал его в определенном пункте, подбодрял и даже подгонял его коня. Всадник, пришедший первым, направлялся обычно на кладбище и, обведя своего коня три раза вокруг могилы покойника, подходил к бахфалдисагу, который вручал ему ценный приз».

Другой советский этнограф – А. Х. Магометов, описывая погребальные обряды осетин, напоминает «о состязаниях в память умершего… Их устраивали раньше в день похорон, а затем стали проводить и в другие времена года, и из поминальных дней, нередко в день годичных поминок».

Несмотря на некоторый разнобой в описании деталей устройства и проведения конских и иных состязаний, в целом все приведенные данные как будто имеют общую схему. Первоначально скачки устраивались в день похорон. В них могли участвовать не все и не всякий пожелавший, а определенный круг лиц – родственники и близкие. Призами служили личные вещи покойного, а также скот из личного или семейного стада покойника. Начиная с Вахушти Багратиони, все авторы единодушны в определении смысла и цели проведения этих скачек, считая их ритуалом в память об умершем и для поминовения его души. Так, у Вахушти – «для спасения и поминовения», у Ю. Клапрота – «чтобы обеспечить покой душам умерших», у А. Шегрена – в знак уважения и «в честь покойных» и т.д. И это не случайно: видимо, скачки превратились в такой поминальный обряд, и подобное их толкование было подсказано местными жителями-информаторами. Однако мы склоняемся к мысли о том, что и Вахушти Багратиони, и его последователи вкладывали в обряд скачек свое, навеянное христианским мировоззрением толкование (спасение душ умерших), а советские этнографы уже повторили эту мысль, не вникая в суть.

Правда, Б. А. Калоев связывает появление этого обряда со скифо-сармато-аланами, т.е. относит его к дохристианскому периоду. И это нам представляется верным замечанием. Однако он не приводит развернутых доказательств.

Данные В. И. Абаева о происхождении термина «дугъ» уводят нас в раннеаланское время и указывают связь со среднеазиатскими тюркскими языками, что может говорить о древности этого обряда. Следовательно, толковать обряд скачек как поминальный, или для «успокоения», или «спасения души умершего» нет оснований. Нельзя толковать их и как чествование памяти покойника подобно современным спортивным мемориалам в честь прославленных героев и спортсменов. Скачки, по нашим представлениям, возникли и не как увеселительные или спортивные состязания. Однако со временем они утратили свое первоначальное назначение, хотя и сохранили некоторые архаичные черты. Очевидцы отметили, что в скачках принимали участие ограниченное число лиц (Ю. Клапрот – «два или три всадника», Б. Гатиев – «избирают трех человек».

У В. Миллера находим упоминание о числе всадников – будто бы приглашают «всех желающих участвовать в скачке», но это уже модернизированный обряд, явно утративший черты архаичности. Надо полагать, что Ю. Клапрот и Б. Гатиев были более близки к истине: т.е. количество всадников – участников скачек – было ограничено: два или три человека. Участниками скачек были исключительно родственники или «знакомые». С. Жускаев прямо не говорит об участии в скачках родственников, но его замечание о том, что «хозяин прискакавшей первой лошади, по понятию осетин, вероятно, был любим покойником», явно предполагает участие родичей в скачках. Этого же мнения придерживаются Е. Бинкевич («приглашают трех близких родственников или знакомых») и Б.А. Калоев («определяли и готовили несколько скакунов» – «определяли», надо полагать, не скакунов, а всадников). Таким образом, участников скачек избирали, назначали или определяли родственники покойного из своей среды.

Интересно замечание А. Шегрена, что судьи «назначаются из стариков» и, по их приговору, всадники «получают сообразно с отличием награды».

Наличие судей может говорить об ответственности и важности момента определения победителя, второго призера и т. д. И, наконец, любопытна номенклатура призов или «подарков», предназначенных для участников скачек. Это вещи и собственность покойника: одежда, оружие, лошадь, скот. Что касается «веселья» в финале скачек, то это просто оживление болельщиков по поводу успеха победителя скачек.

Из сказанного можно заключить, что обряд скачек имел несколько устойчивых элементов: участие в них родственников, ограниченное число их, наличие судей для правильного исполнения или проведения обряда и определенные призы для награды победителей из личных вещей покойного. Все это явно напоминает ордалии – проведение или исполнение «божьих судов», уходящих своими корнями в скифский быт. У скифов, как описывал их Геродот, случались поединки со смертельным исходом. Существует мнение, что эти поединки были результатом борьбы за наследство. Надо полагать, что борьба за наследство разгоралась после смерти лица, за чье наследство боролись претенденты. Спор о наследстве решался судебным поединком перед официальными лицами, а затем – и назначенной или избранной для этой цели группой лиц.

В статье Э. А. Грантовского (в сборнике «Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье») подробно говорится о судебных поединках у скифов и других древних народов. Причем устраивались не только бои, но и состязания на колесницах, в искусстве владения различными видами оружия и пр. Видимо, со временем поединки с кровавым исходом были заменены бескровными поединками-состязаниями – конскими ристалищами-скачками. Однако элементы древнего обряда сохранились, причем в сознании народа они слились с погребальными обрядами, хотя вначале таковыми не были.

Весьма примечательно, что в энциклопедически насыщенном осетинском эпосе о нартах почти нет упоминания о скачках как погребальном обряде. Это может быть истолковано в том плане, что в древности скачки, а в истоках – судебные поединки не входили в круг погребальных обрядов. Тогда как смертельные поединки упоминаются довольно часто, они как бы обычны для эпоса.

Особенно ярко проявляется связь с древним судебным поединком в характере призов на скачках: личные вещи и оружие покойника – это символическое обозначение имущества, которым стремились завладеть претенденты.

Таким образом, по нашим представлениям, скачки – «дугъ» перед погребением покойника или в годовщину его смерти являются отголосками древних судебных поединков за овладение наследством между родственниками покойника. Если наше предположение не вызовет возражений, то налицо еще одна скифо-алано-осетинская параллель.
Автор статьи:
Руслан ДЗАТТИАТИ, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела археологии СОИГСИ им. В. И. Абаева.