К концу второй декады ноября 1989 года стало ясно, что угрозы Звиада Гамсахурдиа привести на митинг в Цхинвал «сто тысяч человек со всей Грузии» — не пустая угроза, а вполне реальная опасность, чреватая самыми серьезными последствиями. Если учитывать то обстоятельство, что благодаря усилиям В. Газзаева обком партии остался без руководителя, председатель облисполкома А. Качмазов предпочел уйти в подполье, а второй секретарь Обкома М. Гохелашвили, несмотря на очевидные положительные качества, находился под жестким контролем Тбилиси – официального и неформального, то можно с уверенностью констатировать, что в этот период в ЮО создался вакуум власти, и, фактически, рычаги управления автономией невольно оказались в руках координационного совета «АН» – именно с ними вели переговоры представители ВВ СССР, к нему со своими проблемами шли рядовые граждане Южной Осетии.
Сведения, поступавшие из Грузии, однозначно информировали о том, что 23 ноября звиадистами планируется многотысячный поход на Южную Осетию, причем далеко с немиролюбивыми намерениями. Между тем, 18 ноября в Цхинвал прибыло около десятка автобусов с офицерами МВД Грузии со званиями не ниже капитана милиции. Присутствие около 300 – т грузинских милиционеров усугубляло тревожные настроения граждан РЮО, так как здесь давно уже перестали ассоциировать представителей МВД ГССР с законностью и правопорядком, и ничего, кроме неприятностей от них не ждали.
21 ноября «Адамон ныхас» организовал в бывшем доме культуры завода «Электровибромашина» встречу с представителями МВД грузинской ССР, в ходе которой последние клятвенно заверяли присутствующих в том, что никакого марша на Южную Осетию, а тем более митинга, не будет. Начальник УВД Юго-Осетии Г. Инджия (назначение на ключевые руководящие посты автономии лиц грузинской национальности было в порядке вещей, и должно было, по замыслу тбилисских кукловодов, держать Цхинвал под контролем), тем не менее, предпочел отмолчаться, видимо, не желая говорить заведомую неправду.
22 ноября произошло еще одно событие, которое окончательно развенчало В. Газзаева. Никого не предупредив, он выехал в Тбилиси, уговорив сопровождать его одного лидеров забастовочного движения Р. Марданова. В столице Грузии они дали интервью телевидению, в ходе которого Газзаев уверял журналиста, что осетины не собираются строить на территории Грузии независимое государство (!), бессвязно бормотал о своих родственных связях с грузинами и о том, что, пожалуй, не стоит проводить митинг в Цхинвале.
До сих пор непонятно, кто и как предоставил эфир В. Газаеву, каким образом и через какие каналы на него вышли грузинские официальные лица (без них в коммунистический период появиться на экране телевизора, можно было только с разрешения цензоров, да и весь эфир проходил тщательную предварительную проверку). На что, в конечном счете, рассчитывал В. Газзаев? На то, что, в результате его выступления, Гамсахурдия сотоварищи отменят свое «мероприятие»? Если дистанцироваться от тезиса о наивности В. Газзаева, то его действия выглядят частью идеологического обеспечения атаки на Южную Осетию.
Простодушный Марданов шутливо попросил грузинскую аудиторию не приезжать в Осетию в чрезмерном количестве, ибо угощения на всех не хватит. В целом, это интервью вольно или невольно, независимо от желания «героев экрана» фактически стало базой для оправдания акции запланированной на 23 ноября – В. Газзаев проявил явную трусость, не найдя или не желая жестко заявить об опасности «проекта» и воодушевив, таким образом, «митингоносцев», а шутка Р. Марданова, вопреки желанию последнего, уверила грузинскую аудиторию в том, что простой народ не против любых акций, а эта так вообще будет праздничной прогулкой. Такой же ее представляли своим сторонникам и З. Гамсахурдиа и лидер народного фронта Грузии, оголтелый нацист Н. Натадзе. В среде грузинского неформалитета только Г. Чантурия был против этой акции, видимо, интуитивно чувствуя неладное. Но 23-го и он из солидарности принял участие в походе «Мальбрука».
Что касается Р. Марданова и В.Газзаева, то пути их в дальнейшем разошлись: В. Газзаев предпочел путь предательства национальных интересов и сбежал в Тбилиси, где по сей влачит жалкое существование; а Р. Марданов с оружием в руках защищал Южную Осетию от вторжения.
Неделя, предшествовавшая демаршу неформалов, была отмечена мощным всплеском антиосетинской кампании в средствах массовой информации Грузии, на нескончаемых митингах лидеры национального движения призывали «наказать» осетин, защитить «Самачабло» (так неформалитет называл Южную Осетию) и конечно «вымести осетин железной метлой за перевал».
Ненависть к осетинам, лепка «образа врага» в лице наследников алан, постулат о «пришлости» осетин на благословенную грузинскую землю, перемешивались с демагогическими рассуждениями о «гостеприимстве Грузии», «черной неблагодарности пришельцев» и даже обвинениями осетин в сепаратизме (!).
Антиосетинская кампания оказывала сильнейшее психологическое давление на осетин, живущих в Грузии, и именно это обстоятельство стало причиной преждевременной смерти от инфаркта профессора, выдающегося историка Г. Тогошвили (Тогойты), похороны которого совпали по времени с днем акции неформалов.
23 ноября колонна из четырехсот автобусов, «любезно» представленных государственными автопредприятиями Тбилиси, (еще одно доказательство того, что уже тогда тбилисские правительственные структуры действовали в одной упряжке с неформалами, ведь достаточно было одного устного распоряжения, ЦК и ни один автобус не поступил бы в распоряжение З.Гамсахурдиа) и около 1500 легковых автомобилей направилась из Тбилиси к Цхинвалу. Всего более 40 тыс. человек принимало участие в карательной операции. В то время у грузинской стороны в конфликте было весьма своеобразное представление о «мирных» способах разрешения конфликтных ситуаций, которое со временем не изменилось . Во всяком случае, все проводимый ими «мирные акции», как правило, оборачивались стрельбой, убитыми и ранеными.
По роду деятельности, среди «митингантов» оказался корреспондент газеты «Московские новости», бывший в ту пору рупором перестройки, Александр Минеев. На вопрос одного из участников «мирной акции», зачем он едет в Цхинвал, Минеев ответил, что в гости к своим приятелям. Собеседник со зловещей улыбкой посоветовал журналисту не выходить вечером из дома своих приятелей, ибо так для него будет безопаснее. На вопрос А. Минеева о том, с какими намерениями едет в Цхинвал эта армия, «легионер» посоветовал ему внимательно наблюдать из окна происходящее вечером, 23 ноября.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Дело в том, что уже в то время грузинский неформалитет создал незаконные вооруженные формирования, названные довольно выспренно — «легион грузинских соколов». Этот «легион» и принимал участие в «походе» на Южную Осетию в качестве силового обеспечения акции.
Так что демагогия о «мирном» митинге могла ввести в заблуждение разве только дефективных детишек. Грузинскими неформалами на деле готовилась расправа над осетинами. Справедливости ради надо отметить и то обстоятельство, что многие участники акции пребывали в неведении относительно подлинных мотивов и целей своих руководителей, а когда стали очевидными опасные последствия их действий, предпочли дистанцироваться от них, развернувшись на 360 градусов.
К двум часам дня головные автобусы колонны находились уже у въезда в г. Цхинвал. Далеко не все жители столицы Южной Осетии поверили уверениям чинов из МВД Грузии, сделанными накануне. Дорогу «митингантам» преградила три десятка цхинвальских парней. Они решительно заявили, что в город никто не войдет. Когда же водителям головных автобусов, тем не менее, была отдана команда двигаться вперед, мужественные граждане Цхинвала, взявшись за руки, встали перед автобусами, а один из них сказал: «Пусть молоко матери станет ядом для того, кто сдвинется с места!» И они не сдвинулись даже тогда, когда между ними и головным автобусом оставалось несколько сантиметров. И 40-тысячная толпа была остановлена 27 (!) героическими защитниками города. Стоит отметить, что 23 ноября – день св. Георгия – Уастырджи, покровителя Южной Осетии и эту победу осетин многие здесь восприняли как символическую.
Любопытно, что во главе колонны в Цхинвал направлялись и высшие чиновники правящих структур Грузии – первый секретарь ЦК КР Гумбаридзе, министр внутренних дел Горгодзе. Партийный лидер, представившись цхинвальцам, в ультимативной форме потребовал пропустить его в город, на что получил спокойный, но решительный отказ. Между тем, к месту противостояния подоспело несколько сотен горожан. Цхинвал – город небольшой, вести здесь распространяются мгновенно. Ситуация стала обостряться и могла выйти из под контроля, так как эмоции перехлестывали через край. Министр ВД Грузии Горгодзе приказал своему подчиненному — начальнику УВД ЮО Г.С. Инджия расчистить путь в город, на что последний, отчетливо понимая нереальность выполнения довольно наивного и глупого приказа, тем не менее, потребовал от министра изложить его в письменной форме. Надо ли говорить, что трусоватый, Горгодзе такого распоряжение не отдал. Горгодзе обосновывал свою позицию следующим образом: «Если мы сейчас не пропустим в город этих мерзавцев (!), то они нам всю республику перебаламутят». Циничность этого, с позволения сказать, позиции лишний раз подчеркнула единство взглядов неформалов и властных структур Грузии в отношении осетин и других национальных меньшинств республики. В заявлении Горгодзе сквозит откровенное пренебрежение интересами безопасности осетин и опасения за свои шкурные интересы.
Что касается внутренних войск МВД СССР, то, по крайней мере, в течение полутора часов они не предпринимали никаких действий по стабилизации ситуации. И только после настойчивых обращений лидера «Адамон ныхас» А. Чочиева солдаты ВВ с дубинками и щитами стали между конфликтующими сторонами и обстановка немного разрядилась. Переговоры между А. Чочиевым и лидерами грузинского неформалитета ни к чему не привели, т.к. председателю «АН» его согражданами было жестко заявлено о том, что какое бы решение не было принято в ходе переговоров в город «митингоносцы» (как их успели окрестить в народе) не войдут, не говоря уже о возможности проведения ими какого-либо мероприятия.
Защитники города уже были проинформированы о том, что в нескольких автобусах пришельцев находятся вооруженные автоматами боевики. Молодые горожане стали вооружаться металлическими прутьями, дубинками, ножами и топорами. Противостояние у въезда в город длилось двое суток. Осетинской стороной были выставлены посты и организовано круглосуточное дежурство.
Митинганты упорно не хотели убираться восвояси, хотя другого выхода у них, откровенно говоря, не было 25 – ноября колонна развернулась и взяла курс на Тбилиси, не солоно хлебавши. Однако лидеры похода сдержали свое обещание, зажав Южную Осетию в тиски блокады. Грузинским нефоромалитетом и милицией были перекрыты все дороги, ведущие в Цхинвал и выставлены вооруженные пикеты в селах со смешанным и преимущественно грузинским населением в долинах рек Б. Лиахвы и М. Лиахвы – Кехви, Курта, Ачабети, Тамарашени, Ередви. Вечером 25 ноября прозвучали первые выстрелы — водитель автомобиля не остановился по знаку вооруженных людей в с. Кехви, резонно опасаясь за свою безопасность. Вдогонку «Ниве» были выпущены пули из охотничьих ружей – два человека были ранены.
На следующий день возле села Прис грузинский милиционер обстрелял из автомата жителей села, к счастью, никого не задев. Аника -воин поранил при этом сам себя. В Цхинвальской больнице ему оказали медицинскую помощь, затем отправили в г. Гори, причем в Южной Осетии он благодарил врачей за профессионализм и чуткость, а в интервью грузинскому телевидению не скупился на оскорбления в адрес врачей-осетин и говорил о том, что чудом вырвался живьем из Цхинвала. В этом инциденте не было бы ничего особенного, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что в последний раз выстрелы в людей прозвучали здесь в далеком 1920 году, а за все 70-ые годы было зафиксировано всего одно убийство, да и то по пьяному делу. Так что автоматные очереди для подавляющего большинства жителей Южной Осетии были, мягко говоря, непривычны. Но здесь обнаружилась одна замечательная особенность граждан Южной Осетии – вместо того, чтобы прятаться от выстрелов и искать укрытие, люди бегом бросались к месту, откуда они доносились с тем, чтобы удостовериться, что с их родными и близкими ничего не случилось, а также по-возможности обезвредить супостата. Неадекватность вооружения – железные прутья против автоматов при этом никого не смущала. Что касается воинов, прошедших войну в Афганистане, то звуки выстрелов вообще не оказывали на них никакого видимого впечатления.
Между тем подразделения грузинской милиции, размещенные до 23 ноября в гостиницах г. Цхинвал, были переброшены в пригородные грузинские села и довооружены, преимущественно автоматическим оружием и пулеметами. Туда же скрытно было заброшено бандформирование известного в Грузии «авторитета» Джабы Иоселиани, в советское время осужденного за убийство. Возглавляемая им хорошо вооруженная банда численностью достигала до 2-х сотен человек именовалась довольно помпезно — «Мхедриони», в переводе -« Всадники». Вряд ли большинство из этих головорезов, когда-либо седлало лошадь, в делах же заплечных они проявили себя мастерами высшего класса. В течение декабря 1989 года грузинскими незаконными вооруженными формированиями были захвачены десятки заложников осетинской национальности – их жестоко избивали, загоняли в ледяную воду Лиахвы, всячески издевались, несмотря на пол и возраст заложников.
Осетины заложников не брали, как люди законопослушные, они апеллировали к правоохранительным структурам с тем, чтобы те приняли меры к прекращению беспредела. Но Юго-Осетинский УВД находился под жестким иерархическим контролем МВД ГССР и был полностью деморализован, а ВВ СССР не делали ничего для предотвращения и прекращения беззакония.
Более того, в начале декабря из Цхинвала ночью, тайком, были выведены части тбилисского 8-го полка Внутренних войск СССР, фактически бросив безоружное осетинское население на произвол бандитствующих «всадников» и грузинской милиции, возглавляемой в то время генералом В. Шадури.
Геннадий Кокоев
↑ Наверх