Есть известная грустная истина: «История учит, что ничему не учит». Есть и русская поговорка «на ошибках учатся». А ещё более выразительно сказал Расул Гамзатов: «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки». Всё это к тому, что у нас всё более обнаруживается подспудная, как бы само собой разумеющаяся уверенность в нашей исторической правоте, в том, что у нас всё получается так, как мы хотели, как нам надо.
Оглядываясь на нашу новую и новейшую историю, мы обычно фиксируем то или иное событие, но не рассматриваем вариабельность самого исторического процесса. И это единственно потому, что подобный научный подход не был востребован, обществу был важен результат, а не «что было бы, если бы…». При этом югоосетинская историческая школа сама по себе достаточно сильна: одно то, что свод «История Юго-Осетии» был по решению Академии наук Грузии пущен под нож — о многом говорит. Но сегодняшний день уже не просит, а требует, заставляет нас быть критичнее к себе, искать новые подходы к изучению своей истории, заново раскрывать уже казалось бы закрытые темы.
Строится ли наша политическая жизнь в приближении к национальной идее? А это, что за таковую принимать. Нафи предлагает максималистское «мечта народа о бессмертии». Есть интерпретации более приближённые к злобе дня — Коста Дзугаев многократно настаивает, что национальная идея осетин в проживаемую эпоху (ныры дуг) состоит в воссоединении разделённого народа. Лично для меня это единственно возможный вариант: объединение всех осетин под одной крышей. И это даже не идея, а только так и возможное наше бытие в эпоху глобализации. Вспоминается проникновенный фильм Темины Туаевой о турецких осетинах; там один из персонажей с глубокой скорбью объясняет: «Вы приезжаете к нам, а потом возвращаетесь, унося с собой наши сердца. Но можно ли жить без сердца?».
Действительно, взгляд со стороны часто бывает интересен и поучителен. Кроме турецких осетин, на нас пристально смотрят и многие россияне. Так, не столь давно в Цхинвале состоялась (практически незаметно) презентация книги Яны Амелиной «Не едина и неделима: Осетия после Беслана и августовской войны». А ведь серьёзная получилась работа, и главный её рефрен именно в том, что при возможных вариантах мы порой бываем непоследовательны, «бесспорные» решения принимались без должного критицизма, а посему осетины упускают темп. Что такое потеря темпа, вам даже начинающий шахматист разъяснит.
Практически в одно время с презентацией книги Я. Амелиной была издана монография К. Дзугаева «Понятие «окна возможностей» применительно к интеграционно-воссоединительному процессу Осетии (1917-1921 гг.)». Она, по сути своей, о том же — чем оборачивается для нас потеря темпа, и на материале колоссального исторического перелома, каковым была Великая Российская революция 1917 года, автор предельно ясно это показывает.
Монография имеет сто страниц, и это не её недостаток, а несомненное преимущество — ведь в век компьютеризации и «кликового мышления» толстые книги не читают даже записные библиоманы (статистики подсчитали, что последний том «Войны и мира» Льва Толстого осилили только два процента тех, кто прочитал первый). Все научные критерии такого рода изданий полностью выдержаны, что в очередной раз подтверждает основательность (или, как сам автор любит говаривать, фундаментальность) работы исследователя.
Начнём с того, что предисловие к книге представили профессор, доктор исторических наук Валерий Дзидзоев и доцент, кандидат политических наук Инал Санакоев — состоявшиеся и компетентные специалисты. Они предлагают сразу включиться в осмысление: «В представляемой работе, на наш взгляд, удачно осуществлена постановка проблемы в её историко-политической ретроспективе, и проведено углубленное, комплексное рассмотрение хода борьбы южных осетин за воссоединение с Северной Осетией в 1917-1921 гг.». Далее следуют аналитические, литературные и иные характеристики автора, и особо отмечается, что используется «существенно новый методологический подход» — это в исторической науке не часто встречается.
Сам он действует одновременно и взвешенно, и решительно, приближая читателя к сути темы. Во введении Коста не только очерчивает задачу исследования, но рассматривает мнения ряда учёных, экспертов по югоосетинской проблематике — это Александр Сергеев, Михаил Чернов, Михаил Александров, Сергей Маркедонов, Александр Скаков, Давид Петросян, упоминается и небезызвестный Евгений Крутиков, которому автор отказывает в праве называться экспертом, хотя охотно признаёт его ипостась пропагандиста и агитатора. Центральный пункт изложения — утверждение об ирредентистском характере югоосетинского национально-освободительного движения. Постулируемое автором положение, что «именно исторический фактор является решающим аргументом в проблеме воссоединения разделённого осетинского народа», мне не кажется столь уж несокрушимым, в этом плане более уместна его же ссылка на А. Сергеева: «Для осуществления проекта построения полноценного независимого государства в Южной Осетии на сегодняшний день нет ни сил, ни общественной энергии, ни финансовых средств, ни потенциала для борьбы с внешним и внутренним противником».
Далее научными средствами институируется ключевое понятие «окна возможностей», которому К. Дзугаев придаёт статус исследовательского инструмента, — эта глава интересна не только методологически, но и сугубо политологически, так как соприкасается и пересекается с нашумевшим «окном Овертона».
Следующая глава посвящена разделению Осетии как таковому, где читателю предъявляется аргументация по вопросу, казалось бы, интуитивно ясному: что именно должно воссоединиться? Что понимается под Осетией как геополитическим образованием, этнотерриториальной родиной осетин, подвергшейся рассечению — и отнюдь не на две части, как большинство из нас думают? Конечно, это необходимый компонент исследования.
И стержневая глава исследования — о первом «окне возможностей» в российской революции. Её, как в хорошие советские времена, надо читать с карандашом в руке, перечитывая основные моменты; тут автор в помощь читателю разработал ещё одно маленькое ноу-хау — систему специальных указателей движения фокуса событий в «окне возможностей». И это замечательно помогает понять описываемые события, особенно читателю молодому.
Ключевая фигура итога всего исследования, на мой взгляд — Мате Санакоев, фигура колоссального героизма и одновременно неизбывной трагичности: ибо именно его действиями (и бездействием) было суждено разрешиться в то время ситуации с попыткой воссоединения Осетии. Осетины потерпели поражение — автор настаивает (вслед за М. Санакоевым), что из-за потери, внимание, исторического темпа! Подчеркну, что до конца жизни Мате Санакоев не мог себе этого простить. Извлечём ли мы сегодня уроки из той трагедии геноцида 1920 года? Об этом и речь в монографии Коста Дзугаева.
Остаётся добавить, что в монографии, кроме положенного списка литературы, имеются и одиннадцать приложений — различных материалов, каждый из которых информативен и заслуживает отдельного рассмотрения.
Труд, о котором идёт речь, лишь первый в реализации запланированной автором научно-исследовательской программы, выполняемой в годовых научных работах в ЮОНИИ. Уже готовы к публикации монографии по попыткам воссоединения Осетии 1925 и 1936 годов, ожидающие финансирования (казалось бы, такие работы должны издаваться первоочередным порядком…). Завершается работа периодом после Великой Отечественной войны. А там и к новейшей истории, надо полагать, приступит автор, уже зарекомендовавший себя не только как философ и политолог, но и как признанный коллегами историк: достаточно сказать, что его монография «Южная Осетия в ретроспективе грузино-осетинских отношений» (в соавторстве с В. Дзидзоевым) стала настольной книгой для всех тех, кто занимается югоосетинской проблематикой, а автор стал лауреатом Всероссийского конкурса на лучшую книгу по кавказской тематике в направлении «История».
13 июня в актовом зале ЮОНИИ состоится презентация монографии Коста Дзугаева. Приглашаю всех интересующихся нашей историей. Будет интересно, а особо чуткие, может быть, услышат и того самого крота — крота истории, который столь славно роет, и прорыл уже Рукский тоннель между Югом и Севером Осетии… Да, крот: опыт мой пессимистичный, вера моя — оптимистична.
Батрадз Харебов
↑ Наверх
