В Юго-Осетинском государственном университете им. А.Тибилова вот уже около двух десятков лет на гуманитарных факультетах читается курс лекций по концепциям современного естествознания. Целью этого предмета является усвоение студентами этих факультетов тех грандиозных научных достижений, которыми характеризуются естественные науки на протяжении всей их истории. Этот предмет в некоторых вузах Российской Федерации называется историей и философией естествознания, или, что то же самое — философией науки. Московским правительством еще в конце прошлого века принято постановление, согласно которому все аспиранты гуманитарных специальностей наряду с кандидатским минимумом по философии сдают кандидатский минимум по этой дисциплине. Таков статус этого предмета в образовательных стандартах Министерства образования и науки г.Москвы.
В предлагаемой статье раскрываются некоторые наиболее общие проблемы познания, решения которых и составляют содержание современной философии науки.
Известно, что во взглядах на науку и ее роль в культуре и обществе всегда существовали два образа науки. Один из них исходит из того, что наука — особый компонент культуры, и ее основной целью и задачей является получение объективно истинного знания о мире. Полагается, что наука обладает необходимыми средствами и методами для добывания такого знания, и существуют вполне определенные критерии его проверки на адекватность действительности. При этом считается, что необходимым условием выполнения наукой ее основной функции в культуре выступают ее беспристрастность, неангажированность и свобода от ценностных установок.
Будучи чрезмерно преувеличенной, эта точка зрения превращалась в сциентизм, то есть в абсолютизацию роли науки в системе культуры и мировоззренческой жизни общества. Находились такие «сторонники» науки, которые оказывали ей медвежью услугу, заявляя, что она — единственный носитель знания, что все другие аспекты интеллектуальной деятельности людей должны находиться под ее контролем, что научный способ освоения действительности не имеет границ, и даже такие сферы культуры, как, скажем, искусство и религия, прежде чем функционировать в культуре, должны быть обоснованы.
Такие сциентические взгляды порождали другой образ науки, который находил свое отражение в антисциентических движениях, предствавители которых, отрицая необснованные притязания адептов науки, часто совершали такой же «перехлест», которым грешили сциентисты и отрицали позитивную роль науки в жизни общества и даже ее право на существование. Дискуссиям между сциентистами и антисциенистами посвящено большое количество работ, которые свидетельствуют о том, что порой они просто говорили на разных языках, плохо понимая друг друга.
Начиная где-то со второй половины XX века, началась полемика между профессиональными исследователями феномена научного знания — философии науки, с одной стороны, и социологами познания, с другой. Примечательным моментом этих дискуссий стало то, что часть философов науки , хорошо знавших свой предмет, стали оспаривать претензии науки на особый эпистемологический статус в культуре, ее способность давать относительно истинное знание о реальности. Ставились под вопрос возможности объективной проверки теорий и наличие в научном познании парадигмально независимых критериев научности.
В настоящее время дискуссии приобрели еще более острый характер. Изменился сам их дух. Если в 1960 -1980 годах высказывались сомнения в особом статусе науки и искались аргументы в поддержку такой точки зрения, то в нынешнее время особый статус научного познания не просто подвергается сомнению: его отрицание принимается как факт, как нечто уже данное, как фактическое состояние дел. В определенных философских кругах, настроенных постмодернистски, стало неприличным говорить о научной истине. Утверждается, что само это слово — наследие классической эпистемологии, что современная эпистемология должна выбросить его из своего лексикона, сдать его в архив. Стало общим правилом повторять, что истины больше не существуют не только в мире политики или в мире морали: с открытием множества культур люди поняли, что истина не одна, их много, и что такое положение дел характерно и для научного познания. Утверждают, что оно вообще носит универсальный характер в науке так же, как и в других сферах интеллектуальной деятельности людей, что следует говорить не об истине, а только о существовании различных теоретических перспектив.
Более того, высказывается мнение, что в середине XX века философия науки «развелась» с эпистемологией, отделилась от нее. Она развивает культурологический подход к анализу научного знания. При этом провозглашается, что такой подход является «натуралистическим». Это означает, что исследователи феномена науки рассматривают в качестве знания то, что считается таковым, а не то, что является им на самом деле.
Сторонники культурологического подхода при анализе науки исследуют самые разные аспекты деятельности ученых — распределение ролей в научных сообществах; написание текстов; использование материальных ресурсов науки; особенности обустройства тех мест, в которых осуществляется деятельность ученых, и т.д. Но при этом проводимый ими анализ отвлекается от центрального, с точки зрения эпистемологии, аспекта — добывания объективно истинного знания о мире.
Что касается тех, кто все еще занимается эпистемологией, то среди них бытует мнение, согласно которому сама эпистемология изменилась или должна измениться, поскольку классическая эпистемология устарела, изжила себя и не является адекватной современному научному познанию (здесь речь идет о науке и научном познании и имеются в виду естественные науки). Хотя прежде чем провозглашать такой тезис, следовало бы тщательно проанализировать, в чем именно, в каких своих чертах устарела эпистемология, какие ее положения оказались неадекватными современной научной практике.
Нет сомнений в том, что изменилось содержание научного знания. Наука перешла к исследованию объектов микромира, а его законы разительно отличаются от тех, которые описывали мир классической науки. Эти законы составляют содержание квантовой механики -парадоксальной, противоречащей «здравому смыслу» теории. Радикальные изменения совершились и в связи с созданием релятивистской физики, в которой изучается мир больших скоростей, соизмеримых со скоростью света. Релятивистская физика оказалась почти так же далека от основных принципов классической науки, как и квантовая теория. Воистину революционные преобразования претерпела классическая космология. В нее вошли представления о происхождении и возрасте Вселенной, считавшаяся еще во времена Эйнштейна стационарной и вечной. Вселенная обнаружила свой развивающийся, эволюционизирующий характер. Одним из центральных понятий космологии стала стрела времени. И, наконец, синергетика. Возникнув как попытка расширения классической термодинамики, изучающей закрытые, изолированные системы, на системы открытые, способные обмениваться энергией с окружающей средой, синергетика вскоре приобрела статус самостоятельной науки. Ее предмет — больше, сложно организованные системы, находящиеся в неравновесном состоянии. В таких системах могут возникать эффекты самоорганизации. Процессы, описываемые и изучаемые синергетикой, являются нелинейными. В них малые спонтанные флуктуации могут порождать большие и сложные следствия. Зачастую сценарии их развития непредсказуемы в классическом смысле этого слова, их поведение можно прогнозировать лишь с определенной долей вероятности.
Но сказанное относится к содержанию научного знания, в то время как критики классической эпистемологии ведут речь об эпистемологии, о теории научного познания. Что изменилось или должно измениться в эпистемологии в связи с изменением содержания научного знания? Этот вопрос не простой и требует специального анализа. Когда-то В. Гейзенберг — один из реформаторов классического естествознания-говорил о том, что действительно революционными преобразования в науке являются тогда, когда они приводят к изменению не просто содержания знания, а самой структуры нашего мышления. Говоря о структуре мышления, Гейзенберг, несомненно, имел в виду нашу способность познавать законы нашей познавательной деятельности, используемые нами способы рассуждений, т.е. как раз то, что характеризуют термином «эпистемология».
У эпистемологии свой предмет исследования. Она изучает пути и способы познания мира, вопросы о природе научного знания и его отношение к реальности. Ее предмет — проблема объективности (истинности) знания и вопрос о критериях истинности. В ее задачу входит исследование путей и средств достижения адекватности знания реальному положению дел в мире. Эпистемология исследует проблему субъект-объектных отношений в научном познании, вопрос о предпосылках как познавательной деятельности человека, о границах научного познания.
Можно без преувеличения сказать, что вопрос об объективности научного знания, о его истинности выступает в качестве центрального для современных дискуссий по поводу статуса науки и статуса классической эпистемологии. При этом не важно, обозначается он явно или же скрыт под покровом других проблем.
Аналогичным образом обстоит дело с «не-монологичным» (и в том смысле диалогичным) характером современного научного познания, на который указывают как на еще одну черту становящейся эпистемологии. Утверждают, что типичной в современной науке является ситуация сосуществования конкурирующих концепций, идей и теорий; для нее характерна острая борьба мнений. Все это верно, за исключением одного: дискуссии ученых, борьба мнений, соперничество научных школ и сосуществование конкурирующих теорий было характерно и для классической науки, и даже для науки античности и средневековья. Можно, пожалуй, утверждать, что в современной науке этот момент несколько усилился, Объяснить это можно тем, что в настоящее время научное познание вплотную подошло к решению очень сложных проблем, — таких, как вопрос о сущности и происхождении жизни, о генезисе ранней истории Вселенной, о происхождении человека, о строении материи. Ответы на эти вопросы вряд ли будут получены в ближайшее время. Пока не существует (и в обозримом будущем не просматривается) необходимая опытная и экспериментальная основа для их решения. В отсутствии таковой открываются большие возможности для спекуляций, догадок, гипотез, носящих зачастую фантастический или полуфантастический характер. В этой последней своей особенности современное научное познание начинает даже напоминать умозрительную науку античности.
Другая волна критики идет со стороны некоторых гуманитариев, которые подвергают сомнению не столько эпистемологический, сколько ценностный и социальный статус науки. Ставится под сомнение позитивная роль науки в обществе. Наука критикуется за порождаемые ею, как утверждают, разрушительные последствия научно-технического прогресса, за неспособность науки решать экзистенциальные проблемы и отвечать на волнующие человека вопросы — о смысле жизни, о добре и зле, о назначении человека. Хотя совсем очевидно, что именно не наука должна нести ответственность за негативные последствия применения научных открытий, и что именно она не должна решать проблемы человеческого бытия.
Не касаясь коренным образом критических аргументов и обвинений, высказываемых в адрес науки, необходимо еще обратить внимание читателей и на вопрос об объективности науки.
Известно, что существуют различные интерпретации этого термина. Среди них: объективность как адекватность знания действительности; объективность как интерсубъективность; объективность как объективность, т.е. как возможность описать объект так, как он существует сам по себе, без отсылки к наблюдателю или прибору; объективность как незаинтересованность, неангажированность исследователя, как свобода исследования от ценностных установок; объективность как приемлемость научных результатов для научного сообщества. Этот последний аспект объективности был выделен К. Поппером, а вслед за ним Л.Б.Баженовым в отечественной философии науки. Суть его состоит в том, что научный результат, зафиксированный в соответствующем тексте для того, чтобы быть принятым сообществом ученых и быть включенным в корпус научного знания, должен пройти через горнило публичного обсуждения. Одна из отличительных черт науки, по сравнению с другими формами интеллектуальной деятельности людей, состоит в присущем ей критицизме. Науке свойствен дух критицизма. Объективность, как доступность текста для публичного обсуждения, полностью соответствует духу научности.
Остро дискутируемыми в настоящее время являются два понятия объективности.
1. Объективность как способность науки давать относительно истинное представление об исследуемом предмете, постигать его таким, как он есть в самой действительности.
2. Объективность как беспристрастность исследования, его неангажированность, как свобода от ценностей, как ценностная нейтральность науки. Она имеет отношение к вопросу о социальном и ценностном статусе науки. Критики науки, не принимая претензий естествоиспытателей на такую объективность, характеризуют ее как «равнодушие» к человеку. В провозглашении ценностной нейтральности науки они усматривают стремление ученых отказаться от решения моральных проблем, — в частности тех, которые возникают в связи с технологическим использованием научных открытий.
Именно эти два аспекта объективности научного знания и представляют предмет рассмотрения философии науки за последнее время.
Учитывая ограниченность газетной статьи, все же хотелось бы попытаться бегло описать еще одну общую характеристику научной теории, что в определенной степени дополнит настоящую статью.
Как известно, слово «теория» имеет чрезвычайно широкий спектр значений, и, видимо, не следует надеяться, что при выборе одного из них удастся охватить все те случаи, когда это слово употребляется.
Слово «теория» применяется в предельно широком смысле как общая характеристика мышления. Особенно часто это значение придается указанному термину при анализе соотношения теории и практики, когда теорией называют вообще духовное, мыслительное отражение и воспроизведение реальной действительности в отличие от практики, как непосредственно-предметной деятельности человека.
Теория, как некоторая доктрина, некоторое учение, имеет достаточно широкое значение. В этом случае добавляется признак известной систематичности, организованности знания.
В практике научного исследования теория, как правило, сопоставляется с экспериментом. Можно поэтому выдвинуть ряд характеристик теории, прежде всего схватывающих этот аспект. Можно, например, охарактеризовать теорию как некоторое умственное построение, дающее возможность рассчитать результат эксперимента быстрее и проще, чем поставить сам эксперимент.
Можно подойти к характеристике теории с информационной точки зрения, представив ее как некоторого рода алгоритм, преобразующий эмпирическую информацию.
Исключительно важным является подход к теории как к особого рода объекту, существующему в некотором смысле аналогично тому, как существуют предметы физического мира. С этой точки зрения теория должна быть охарактеризована как особого рода знаковое образование, представляющее некоторую систему высказываний.
Очевидно, для теории характерно наличие некоторого специфического отношения между образующими ее высказываниями. Таким специфическим отношением, упорядочивающим отдельные высказывания, является логическая выводимость, и теория может быть охарактеризована с этой точки зрения как система высказываний, связанных отношением выводимости.
Теперь можно свести все эти характеристики в некоторую единую формулировку, данную в «Философской энциклопедии», — «Теория — форма достоверного научного знания о некоторой совокупности объектов, представляющая собой систему взаимосвязанных утверждений и доказательств и содержащая методы объяснения и предсказания явлений предметной области».
Не вдаваясь детально в историю становления и развития философии науки, следует еще отметить лишь негативное отношение к ней со стороны исследователей советского периода, характеризуя ее как объективно — и субъективно идеалистическую.
Исследуя историю развития науки и используя материал современного естествознания, представители философии науки нередко высказывают продуктивные идеи, выдвигают новые методологические проблемы при исследовании строения и функции естественнонаучных теорий, при анализе законов природы, процедуры проверки, подтверждения и опровержения итогов познания концепций и гипотез. Представители философии науки, истолковывающие достижения современного естествознания с позиции кантианства, прагматизма и конвенциализма, приходят к неразрешимым противоречиям, которые существенно ограничивают объяснительные и предсказательные возможности теории, ее перспективы развития, игнорируя диалектическую природу явлений и многообразие их взаимообусловленности.
А.Габараев, зав. кафедрой философии ЮОГУ
↑ Наверх
