Из рассказа Надежды Елиозовны Шавлоховой, 76 лет, уроженки сел. Згубир:
— Мои предки рассказывали об ужасах, которые им пришлось пережить в 1919-1920 годах. Я могу рассказать о своей родне — семье Шавлоховых из сел. Згубир. Муж был Шавлохов, а жена Демеева.
О том, что словно смерч проносится грузинская армия, знали заранее. Вести о том, с какой жестокостью они расправляются с осетинским населением, разносились быстро, поэтому многие не стали ждать, когда их начнут преследовать, настигать и убивать. Многие заранее собрали свои пожитки кто что мог, забрали с собой, остальное мои родственники попытались спрятать: закопали имущество, а скот попытались перегнать по непроходимым тропам через перевал в Северную Осетию. Но какое там, тут не до скотины было, самим бы ноги унести. Многие, говорят, не только скотину, но и детей… Людям пришлось пережить такое, что на долгие годы сохранило ненависть к грузинской власти.
В семье Шавлоховых было трое сыновей, младший из которых в шестилетием возрасте заболел то ли холерой, то ли тифом и скончался по пути, остальные дети также погибли от болезней, но уже во Владикавказе (Дзауджикау). Когда они добрались до города, их не очень-то гостеприимно встретили: они считались носителями заразных заболеваний, которые подхватили в пути. Но все-таки поселились в сарае у одного из жителей Дзауджикау, где и остались жить. После утихших событий оставшиеся в живых из родственников вернулись обратно на родину в Згубир.
Демион тяжело заболела, но ее все-таки удалось спасти. Когда вернулись, попытались откопать запрятанное имущество, но увы, ничего не осталось. Грузины все откопали и то, что невозможно было унести, сожгли. А ведь они неплохо жили. Было много скота, живности. На месте их бывшего дома была обнаружена одна старая кастрюля с продырявленным дном, а сам дом просто сожгли и сравняли с землей. Пришлось строить, да и жить заново…
Из рассказа Ильи Пирузовича Чигоева, 89 лет, уроженца сел. Ленингор:
— Когда в село собирались ворваться грузинские войска, все население решило покинуть село. Наш дед не согласился, он был слеп на оба глаза и сказал, что не пойдет, что со мной могут сделать — я слепой немощный старик. Сын отправил в горы односельчан, а сам забрался на дерево, чтобы понаблюдать за отцом. Он не смог его оставить.
В сумерках грузинская гвардия ворвалась в село, немощного старика вывели во двор, где его и расстреляли без всяких вопросов, затем тело кинули на подожженную во дворе дома копну сена. Но тело не сгорело. За этим наблюдал сын. В полночь сын приполз за телом отца, привязал останки бедного старика к своим ногам и пополз в сторону леса, где и предал земле останки отца.
Из книги Руслана Бзарова «Геноцид осетин: 1920 год»
↑ Наверх