Вспоминается случай. Летом 1991 года в Цхинвал наведалась очередная группа журналистов. Это были корреспонденты крупных газет из США и Южной Америки. Для тех, кто прибывал только на световой день, была разработана своя программа. Репортеров вели на мемориальное кладбище во дворе школы № 5, везли в разбомбленный еврейский квартал, показывали оскверненный театр. В этом реестре значилась и больница. Здесь, помимо других пребывали живые (или полуживые) свидетели агрессии. Медперсонал, как информатор, работал образцово. Да и вид ранений и побоев производил впечатление.
Наши заокеанские гости, насмотревшись на результаты насилия и немотивированного зла, решили себя взбодрить хотя бы переменой темы разговора. Кто-то из них спросил о том, как называется улица, на которую мы выехали с больничного двора. Когда узнали, что носит она имя Карла Маркса, то многозначительно переглянулись. На всякий случай они спросили о том, как называется следующая улица. Узнав, что она именуется Московской, они начали пофыркивать в кулак. Естественно, что их заинтересовало наименование следующей улицы. Когда узнали, что едут по улице Сталина, то уже не стесняясь расхохотались.
Нам, хозяевам все это было неприятно. Родившимся и выросшим в этом городе такое сочетание смешным вовсе не кажется. Когда же веселье «журналюг» стало попросту неприличным, я попросил шофера развернуть машину и ехать на север, в Дргвис. Попросил остановиться у одной из улиц, где на доме большими буквами масляной краской было обозначено, что это улица Буша. Тогда президентом США был Джордж Буш — старший. Журналисты не верили своим глазам. Им объяснили, что городские власти далеки от предрассудков и названия улицам дают без каких-либо политических пристрастий. Этот комментарий настолько потряс гостей, что они надолго притихли. Знали бы они, что улица Буша (точнее Бушей) названа в честь супругов Николая Адольфовича и Елизаветы Александровны — видных ученых-ботаников, создателей Эрманского горно-лугового стационара, большую часть жизни проведших в Южной Осетии.
В феврале этого года исполнилось 120 лет со дня рождения Елизаветы Александровны Буш (об этом см. статью «Вторая родина Елизаветы Буш» «ЮО» № 13 (1316) с.г.).
С 1907 по 1939 годы супруги Буш организовали и приняли участие в 18 экспедициях на Кавказ. Октябрьская революция не только не помешала, а, наоборот, способствовала профессиональному росту ученых.
Первый раз в Осетию супруги Буш попадают в 1911 году, а флору Южной Осетии начинают изучать с 1928-го. Тогда газета «Хурзарин» писала: «В Цонском округе будет работать известный русский ученый Буш». Помимо Цона, они посетили Теделет и Кударское ущелье. Можно сказать, что за два месяца произошло знакомство с флорой западной Юго-Осетии. За короткий срок удалось выполнить поручения областного ЦИКа: даты характеристику качеству лугов; выявить причины обилия сорных трав; определить наличие лекарственных трав и т.д.
По результатам первых экспедиций подготовлены несколько специальных докладов, пояснительных записок, выходит монография «Ботаническое исследование Юго-Осетии». Этой работой начинается пятитомное академическое издание «Производительные силы Юго-Осетии».
Три следующие экспедиции посвящены изучению флоры восточной Юго-Осетии. И надо сказать, что когда работы не финансируются Академией наук СССР, то ученые проводят исследования за свой счет. Выходит в свет еще одна книга «Растительный покров восточной Юго-Осетии и его динамика».
Южная Осетия настолько пленила Бушей, что они решают все свои знания и умения посвятить этой кавказской жемчужине. Они пишут: «Приносим глубокую благодарность ЦИКу Юго-Осетии…и особенно всему югоосетинскому народу за трогательное внимание, предупредительное и бережное отношение к нам и нашей работе».
Во время экспедиций первой половины 30-х, ученые приходят к выводу, что для комплексного и возможно более полного изучения флоры Южной Осетии одних экспедиций недостаточно, необходимы стационарные исследования. Они пишут: «Должны быть выработаны нормы нагрузки скотом, должна быть равномерность использования, плановость пастьбы, установлены наиболее рациональные сроки косьбы и пастьбы. А для выработки прочного научного обоснования всех этих и подобных мероприятий должны быть организованы стационарные исследования, должна быть учреждена на территории Юго-Осетии высокогорная луговая станция». Определено и место предполагаемой станции — село Ерман. Это уникальное место: здесь сходятся четыре ущелья, каждое со своей микрофлорой, рядом — Кельское вулканическое плато.
1936 год можно считать началом деятельности Ерманского горно-лугового стационара. В тот год были установлены метеоприборы и начались синоптические наблюдения, определен земельный удел под научные работы, заложен питомник, началось строительство здания стационара и т.д. За год было освоено 73,542 рубля — сумма для тех лет значительная. В 1937 году здесь трудилось 12 человек. «Местное население по-прежнему относится к нам и к нашей работе в высшей степени благожелательно и предупредительно, заинтересовывается все больше и больше этой работой. К нам уже начали обращаться за семенами кормовых растений колхозники Ерманских селений, но чтобы удовлетворить спрос, нужно расширить сбор семян», — указано в годовом отчете.
Зимой Буши уезжали в Ленинград, но жизнь стационара не замирала, местный житель Карим Туаев вел метеонаблюдения. Деятельность стационара год от года расширяется и разнообразится. С 1939 года начинаются работы по культивации зерновых.
Начало Великой Отечественной войны нанесло удар и по Ерманскому стационару. При эвакуации из Ленинграда в возрасте 72 лет умирает Николай Адольфович. Его похоронили в г. Белозерске, а на территории стационара в честь него установлен обелиск. После себя Н.А.Буш оставил богатое научное наследие (150 научных работ, среди которых учебники и фундаментальные исследования). Им составлены ботанические карты Осетии. Его имя носит один из видов растений (Bushia).
Даже в годы войны стационар не прекратил своей деятельности, хотя здесь работало всего четыре человека. Основную работу взяла на себя Елизавета Александровна. Она решает находиться здесь целый год. Если с 1939 по 1941 год было собрано 1559 видов растений, то только за 1942 год гербарий пополнился на 621 новое растение. Названия их записывались не только по-латински и по-русски, но и на осетинском языке. Успешными оказались работы по культивации картофеля и ягодных культур.
После войны работа стационара заметно активизировалась. Ежегодно сюда приезжали научные работники, аспиранты и студенты из Москвы, Ленинграда, Горького, Кирова, Киева, Тбилиси и других мест. К началу 50-х здесь разводили 13 сортов картофеля. Несмотря на не очень теплый климат и короткий вегетационный период, здесь успешно культивировали капусту, брюкву, редис, редьку, фасоль, клубнику, свеклу, лук, киндзу, крессалат.
В детстве мне довелось несколько раз встретиться с Елизаветой Александровной. Она была дружна с моей тетей, — секретарем Джавского райисполкома Марией Зурабовной. По приезду в Джаву, Е.Буш всегда заходила к нам, с гостинцами, обязательный — сыр собственного изготовления. Запомнилась пожилая женщина, просто одетая, в мужских кирзовых сапогах, спешивающаяся к лошади.
После смерти Е.А.Буш встал вопрос о Ерманском стационаре, вернее, кто им будет управлять. Передали его Институту Ботаники АН ГССР. Долгие годы здесь хозяйничал старший научный сотрудник этого института Б.Зурабиани. В теплое время года он вывозил сюда всю женскую часть своей семьи (жена, сестры, дочери) и те вели нежимее хозяйство (крупный и мелкорогатый скот, птица, пчелы, сад, огород). В последний период здесь числилось 6 человек сотрудников. Работали только летом. Площадь стационара составляла 8 гектаров и с одного скашивали до 4 тонн трав. Селекционная, да и другая научная работа здесь уже, конечно, не велась. Но были в сохранности помещения, приборы, аппаратура, гербарии, дневники.
После развала СССР о стационаре забыли, он стал ничей. Уже в середине 90-х встал вопрос об его сохранении и восстановлении. Было даже принято постановление Совмина РЮО о том, чтобы руководство стационаром взял на себя Михаил Габаев, нынешний сотрудник газеты «Южная Осетия», биолог по образованию. Но к тому времени здесь все уже было разрушено и разграблено. Для восстановления требовались большие деньги, коих не было.
Получилось по русской поговорке: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Будем надеяться, что у нас хватит и желания и силы, и воли, чтобы вернуться к вопросу возрождения Ерманского горно-лугового стационара, и он, как и раньше, был бы не только научным, но и воспитательным центром, и не только для Туалгома, но для всей Осетии.
Осетинский народ всегда с большим интересом относится к представителям других национальностей, которые внесли заметный вклад в развитие нашей науки, культуры. Можно назвать имена А.Шегрена, В.Миллера, М.Ковалевского, Ж.Дюмезиля, Е.Пчелина, Г.Бейли и т.д. В этом ряду достойное место занимают Николай Адольфович и Елизавета Александровна Буш.
Батрадз Харебов
↑ Наверх
