Администрация Президента
Республики Южная Осетия

Май 1992 года был холодным. Не по-весеннему. И кровавым. Уже с первых чисел Цхинвал ежедневно, еженощно подвергался массированному обстрелу из всех видов оружия. Каждое утро люди узнавали о новых убитых и раненых: о родственниках, соседях, друзьях, знакомых… Смерть настигала не только на передовой. Эллу Кочову, молодую женщину, гречанку по национальности, вражеский снаряд сразил прямо в гостиной квартиры родителей мужа на втором этаже по улице Мамсурова. Она была на восьмом месяце беременности. Она и ее еще не родившийся малыш умерли мгновенно. Эта страшная фотография с младенцем, которого достали из утробы уже мертвого и положили в один гроб с погибшей матерью, тогда, кажется, облетела весь мир. Заставив содрогнуться от бесчеловечности и цинизма грузинского фашизма. В эти же дни в своем доме на южной окраине города от вражеского снаряда также погиб выдающийся осетинский прозаик Алеш Гучмазов. Грузинские снайперы и наемники, захватив близлежащие к городу высоты, методично и целенаправленно убивали каждый день. В основном мирных жителей. Жертвы исчислялись десятками. Потом, 20 мая, случилась Зарская трагедия, превзошедшая все нормы человеческой жестокости. 33 человека, старшему из которых было 76, а младшему всего одиннадцать, были цинично расстреляны на объездной дороге недалеко от селения Зар. Похороны безвинных жертв проходили 24 мая. Это была самая большая траурная церемония,которая собрала на главной площади столицы практически весь Цхинвал…

Юрий Дзиццойты, депутат Парламента первого созыва вспоминает, что на похороны жертв Зарской трагедии приехала и делегация из Северной Осетии во главе с председателем Верховного Совета Ахсарбегом Галазовым. «Тогда народ Южной Осетии наконец-то услышал жесткие и долгожданные слова руководителя Северной Осетии не только в адрес Грузии, но и России, которая в то время вела себя весьма странно, фактически игнорируя многочисленные обращения из Цхинвала, – вспоминает экс-депутат. – Это было время, когда Южная Осетия, можно сказать, осталась один на один с врагом. Не стоит списывать со счетов открытое и жесткое давление, которое оказывалось на первый Парламент Южной Осетии Москвой и отчасти Владикавказом. Целью этого давления было добиться согласия непокорной Южной Осетии на условия Грузии».

В эти дни было принято решение об экстренном созыве заседания Верховного совета, которое было намечено на 29 мая. «Говоря об этом историческом для нас дне, следует понимать один немаловажный факт – принятие Акта о независимости является следствием развала Советского Союза, – продолжает Юрий Дзиццойты. – Если бы в конце 1991 года Советский Союз не распался, не было бы, разумеется, ни референдума 1992 года, ни последующего принятия Акта о независимости. Но когда Союз распался, стало понятно, что в соответствии с изменившимися реалиями нужно действовать. В этих условиях весь груз ответственности ложился на плечи Верховного Совета, исполнительной власти в Республике на тот момент еще не было. Шло сильнейшее давление извне».

Референдум был проведен в январе 1992 года и проходил он на фоне полномасштабной грузинской агрессии. Были оккупированы многие населенные пункты Южной Осетии, проходило изгнание осетин, но даже в таких условиях многие грузины, которые и сейчас проживали на территории Южной Осетии, в массовом порядке приняли участие в референдуме. Это, по мнению Юрия Дзиццойты, очень важный момент.Собственно, осетин в Южной Осетии на тот момент проживало где-то 65 процентов, а в референдуме приняло участие в общей сложности 75 процентов населения Республики, из которых более 98 процентов проголосовали за независимость РЮО. То есть в принятии этого решения принимали участие в том числе и грузины, проживавшие на территории Южной Осетии. Плебисцит был проведен и в Северной Осетии среди тех осетин, которые были изгнаны из своих сел и были вынуждены выехать в Северную Осетию, провели его и во всех районах Южной Осетии, включая Ленингорский, где референдум также поддержали и грузины. Следующим шагом, по словам экс-депутата, должно было стать принятие Акта о провозглашении независимости РЮО. Поскольку имея на руках результаты референдума, можно было смело ставить вопрос о принятии Акта о независимости РЮО от имени всего народа, а не только депутатского корпуса. Таким образом, Акт о государственной независимости РЮО стал концентрированным выражением воли народа строить суверенное государство, отстоять свою свободу, защищать свой язык и культуру. Однако принятие последнего решения растянулось на долгих четыре месяца…

Все это время ежедневно предпринимались попытки дипломатического и военного воздействия на Южную Осетию. Были попытки сорвать референдум. Грузия действовала путем воздействия на руководство России и Северной Осетии. Надо отметить, что и на этапе проведения референдума, и при обсуждении инициатив о провозглашении независимости, взгляды юго-осетинской политической элиты и руководства севера Осетии по вопросу статуса РЮО разнились. Мир в понимании тогдашнего руководства официального Владикавказа означал отказ от независимости и дальнейшее пребывание в составе Грузии. «Сорвать референдум не удалось, поэтому Грузия, уже при поддержке определенных сил в России, всячески старалась не допустить принятия хотя бы Акта о независимости, – вспоминает Юрий Дзиццойты. – Одновременно было задействовано и силовое давление. В этих условиях, преодолевая различное сопротивление, в том числе и внутреннее, мы пришли к мнению о неотложном принятии Акта о провозглашении независимости РЮО. Под внутренним сопротивлением я подразумеваю то, что против принятия данного документа выступили отдельные представители Компартии РЮО. Тем не менее, 29 мая мы собрались и приняли Акт о государственной независимости. Практически весь состав тогдашнего Парламента, депутаты которого занимали активную гражданскую позицию, принимали участие в подготовке и последующем принятии этого исторического документа. Фактически вся основная работа была проделана Аланом Чочиевым, Ахсаром Джиккаевым, ныне покойными поэтом Хаджи-Муратом Дзуццаты и профессором философии Рутеном Кабисовым, активное участие принимали Лариса Остаева, Геннадий Кокоев и многие другие. Акт о независимости стал выражением консолидированной позиции депутатского корпуса. С юридической точки зрения документ был подготовлен безупречно».

Голосование по историческому решению, по воспоминаниям Юрия Дзиццойты, происходило в Органном зале здания Верховного Совета. Тогда бытовала практика, когда почти все заседания ВС РЮО были открытыми и возможность присутствовать на них имели представители общественных движений и народа. В тот день зал был переполнен. «После оглашения решения все присутствующие встали и долго аплодировали единогласному решению, – вспоминает экс-депутат. – Народ это воспринял с большим воодушевлением, тем более, что все это происходило на фоне боевых действий. В тот день окраины города непрерывно обстреливались, даже в зале были слышны звуки выстрелов и взрывов. Однако звук аплодисментов заглушил их! После принятия Акта о независимости Верховный Совет РЮО обратился в первую очередь к руководству РФ, ко всем странам, входящим в ООН с просьбой о признании Государственной независимости Республики Южная Осетия».

История еще скажет свое слово о людях, вершивших ее на заре образования страны. И сможет дать заслуженную высокую оценку всем тем, кто 29 мая 1992 года заложил и основу государственности молодой республики, и основы для ее будущего признания, которого Южная Осетия ждала долгие шестнадцать лет.

Рада Дзагоева, газета «Республика»