Уполномоченный по правам ребенка при президенте Южной Осетии Татьяна Цховребова рассказала в интервью нашему корреспонденту о своей деятельности, необходимости контроля за активностью детей в социальных сетях и о планах работы на будущее.

— Татьяна Васильевна, расскажите немного о себе?

— Я родилась и училась в школе в Южной Осетии. Потом поступила в наш университет на фармацевтический факультет. Окончив университет, я начала работать в типографии на очень хорошей должности, на должности дизайнера. Эта была очень интересная работа. Затем, я вышла замуж, появились дети, но я параллельно работала на разных должностях. Потом я поступила на юридический факультет и начала работать в Парламенте, помощником Председателя Парламента.

— Расскажите, как появилась идея создания фонда «Подари крылья» и чем занимается благотворительный фонд?

— Эта идея – она личная. У меня была подруга, очень близкая подруга, с которой мы выросли вместе, учились вместе. И у неё в 33 года обнаружили рак. Лечилась она долго, ездила в Израиль. И я к ней туда часто ездила, чтобы поддержать. Мы с ней часто сидели в холле больницы и, пока мы ожидали процедуры, там мелькали в коридорах дети – онкологические больные… Очень печально было смотреть на этих детей… Когда ты находишься среди таких больных, естественно, слушаешь их истории, сочувствуешь, переживаешь.

В Израиле функционирует много фондов, которые помогают таким больным, потому что лечение, как правило, у них долгое и очень дорогое. И так в ходе размышлений у нас с ней появилась идея, что когда мы вернёмся в Цхинвал, когда она выздоровеет, откроем фонд, который будет помогать тяжелобольным детям.

К сожалению, фонд был открыт уже после смерти моей подруги, в память о ней. Когда я немного пришла в себя, вышла из состояния депрессии, то я хотела осуществить нашу мечту, то к чему она шла. Она безумно любила детей, и если я пасовала немного, то она была более тверда и решительна. Я озвучила своим друзьям эту идею, меня все поддержали. Так мы открыли этот фонд «Подари крылья».

Наверно, когда человек чего-то хочет, то, всё работает на это благое дело. Мы сделали большую презентацию фонда, громко и красиво заявили о себе. Ну, а дальше пошла работа, появились спонсоры. Было несколько тяжелобольных детей, а также дети разных категорий, мы им помогали. На сегодняшний день уровень обращений снизился, это не может не радовать. У нас в Республике южная Осетия сейчас нет онкобольных детей.

После всего этого встала другая проблема. У нас много детей-инвалидов, детей с ограниченными возможностями. В наш фонд начали поступать обращения родителей о создании коррекционного класса для детей с ограниченными возможностями. И вот уже два года этот класс работает. Мы нашли спонсора и оборудовали класс, он прекрасно оборудован и до сих пор функционирует.

— А сколько детей на данный момент в коррекционном классе?

— Раньше их было около 20-ти. Но в связи с пандемией коронавируса и карантина, сейчас их немного меньше.

До карантина, наш коррекционный психолог научила их завязывать шнурки, вроде мелочь для здорового человека, но для них это уже очень большой прогресс. И в связи с ограничениями какие-то навыки они конечно утеряли.

Многое в этом не простом вопросе зависит и от родителей. Есть ответственные родители, и есть безответственные или менее ответственные родители. Ответственные водят своих детей до сих пор, а другие пропускают, считая, что одного-двух раз достаточно. Но это не так… С детьми с ограниченными возможностями сложно работать. Это каждодневный труд, когда учитель должен многократно  объяснять одно и то же.

— В связи с вашим назначением на должность детского омбудсмена, будете ли продолжать вашу деятельность в фонде?

— Да, конечно. Моя новая должность напрямую связанна с детьми. Еще работая в Парламенте, я также старалась помогать родителям, которые обращались ко мне, и буду дальше помогать и поддерживать их.

— Были ли раздумья, когда предложили стать уполномоченным по правам детей?

— Нет, раздумий не было. Эта тема мне знакома и близка. Конечно сейчас уже другой уровень работы, не то, что было раньше. Но это мне нравится.

— С чего начинается день Уполномоченного и как он проходит?

— День начинается как у обычной мамы, у которой есть дети. Утром я собираю своих детей в школу. Затем, начинается рабочий день, я знакомлюсь с документами, приходят люди — мы их выслушиваем, возникают какие-то проекты, предложения. Я ознакомилась с документами и направление нашей деятельности очень широкое. Это не только дети и нуждающиеся, но и дети-инвалиды и сироты, все несовершеннолетние дети до 18 лет разной категории — они все относятся к нам.

— О чем чаще всего просят Уполномоченного по правам ребенка?

— На данный момент, это жилищный вопрос. Многодетные семьи, которые приходят – это их основная просьба. А также — финансовая поддержка.

— На ваш взгляд, какие права ребенка сегодня попираются в обществе чаще всего?

— Я думаю, что не секрет, что во многих семьях проявляют насилие по отношению кдетям. Надо оттуда начинать, с воспитательного момента родителей. Насилие в семье — оно присутствует, насилие в школе – тоже есть, к сожалению. При этом есть права, которые дети сами даже не знают. И мне хотелось бы, чтобы дети знали свои права. Думаю, что когда они будут более информированными, может быть каких-то вопросов уже и не будет.

— Какие признаки в поведении ребенка должны насторожить родителей, подсказать, что он срочно нуждается в их помощи и поддержке?

— В первую очередь, когда ребёнок замыкается. Если подозрительно общительный ребёнок в какой-то момент замкнулся, это значит, что он скрывает что-то, что что-то произошло. Также когда проявляется внезапная агрессия. В таких случаях, главное не оставлять ребёнка, как делают многие родители. Важно поговорить с ним, необходимо слышать своего ребёнка и понимать его.

А самым большим правом, которым обладает ребёнок — это право на любовь.

— Как Вы считаете, необходимо ли следить за социальными сетями школьников?

— Я считаю, что это нужно делать обязательно. В век технологий дети имеют доступ ко всему, а многие родители не контролируют этот момент. Я планирую проработать этот вопрос, каким образом можно поставить вопрос ограничения для детей в социальных сетях и интернете.

— В некоторых школах РЮО в классах установлены камеры видеонаблюдения. Является ли это нарушением прав ребенка и учителя? Что Вы думаете об этом?

— Я думаю, что камеры – это палка о двух концах. Это есть и хорошо и в то же время плохо. Хорошо тем, что ты можешь видеть, если обижают кого-то, если происходят какие-то моменты насилия, а плохо конечно – тем, что свобода нарушается. Но благодаря камерам всегда выявляется много преступлений.

-Травля в школе — еще одно нездоровое веяние в подростковой среде. Были ли такие случаи у нас зафиксированы? И кто чаще всего становится жертвой: воспитанный «ботаник», неформал, новенький, ребенок из малообеспеченной семьи?

— За время моей работы не было таких обращений. Я считаю, что из-за многочисленной негативной информации, дети стали намного агрессивнее. Школьный психолог должен активнее работать с учениками, чтобы избежать таких моментов. Обязательно нужно читать им лекции о нравственности, об этике. И я думаю, что если системно вести такой гуманный подход, то дети поменяются.

— Что для вас значит счастливая семья?

— Счастливая семья – это семья, в которой есть любовь. Семья, в которой присутствует покой, мир, где понимают друг друга, где любят своих детей, заботятся друг о друге.

— Какова ваша основная задача в 2021 году?

— Моя основная цель – это вести свою работу правильно, грамотно. Делать все то, что зависит от меня. Где нужна моя помощь – там помогать. Ну а потом мне очень хотелось бы повысить образовательный процесс наших детей именно в правах ребенка. Чтобы не только взрослые громко говорили о правах детей, но и ребенок сам знал о своих правах и мог ими пользоваться.

Беседу вела Алана Цахилова

↑ Наверх