Монография Анатолия Дмитриевича Габараева, предлагаемая вниманию всех тех, кто заинтересован в правильном развитии осетинской национальной мыслительной традиции, является некоторым итогом его многолетнего преподавания курса «Концепции современного естествознания» в Юго-Осетинском госуниверситете, итогом его научных размышлений над процессами в человеческом познании 20-21 веков. При этом речь отнюдь не идёт об отвлечённых от реальной жизни абстракциях; напротив, автор указывает, что «мы живём в эпоху резкого противостояния Запада и Востока, которое не может не отражаться на философском мировоззрении учёных этих стран. Как бы учёный не клялся, что занимается только «чистой» наукой, что он не занимается философией и тем более политикой, он, в силу объективных законов общественного развития, связан с одной из борющихся сторон» (с. 9). Адресована монография студентам, но очевидно — круг читателей будет более широк.
Анатолий Габараев исходит, как это и положено человеку с профессиональным философским образованием, из принципа единства природы – с непреложностью отражающегося и в научном познании, в виде интеграции науки, появления междисциплинарных направлений исследований, подъёма по ступеням натурфилософии, аналитического познания, до современного представления о мироздании. Он подчёркивает особую роль математики для полноценного, истинного развития научных направлений (автор окончил физико-математический факультет ЮОГПИ), приводя убедительные примеры того, как идеи выдающихся учёных обрастают математическим аппаратом.
Как водится, рассмотрение начинается с истории вопроса. А. Д. Габараев разворачивает широкую панораму, охватывающую практически все значимые проявления научного познания. Интересно, при этом он поддерживает известное мнение о проблемности развития науки в средние века: «В Средневековье надолго затормозилось развитие науки» (с. 25). Это мнение аргументируется хорошо известными примерами противоречий между наукой и религией в тот период; современные исследователи значительно более осторожно оценивают взаимоотношения между церковными и научными структурами, признавая существенный прогресс познания, хотя и часто в непривычных для теперешнего наблюдателя формах. Впрочем, и сам автор в дальнейшем подвергает критике другую крайность – утверждение в нынешней научной литературе тезиса бессилия науки без религии (с. 44).
Должное внимание уделяется автором ньютоновской картине мира, затем эйнштейновской картине мира, основанной на общей теории относительности, и, наконец, излагается и парадигма самоорганизации — синергетическая картина мира, что доказывает присутствие исследовательской мысли А. Д. Габараева на переднем крае современного научного познания, владение им новейшим понятийно-категориальным инструментарием мыслителя-философа.
Анализируя современное состояние науки и отношение к ней в обществе, оценки науки мыслителями второй половины 20 и начала 21 веков, автор с некоторой горечью констатирует, что «в определённых философских кругах, настроенных постмодернистски, стало неприличным говорить о научной истине. Стало общим правилом повторять, что истины больше не существуют не только в мире политики или в мире морали: с изучением множества культур, люди познали, что истина не одна, их много, и что такое положение дел характерно и для научного познания» (с. 52). Категорически не соглашаясь с такими выводами, А. Габараев раскрывает причины такого вползания в гносеологический кризис целой группы влиятельных на Западе мыслителей в том, что наука как таковая вплотную подошла к ответам на кардинальные вопросы бытия, это порождает острую конкуренцию идей и концепций, и в сознании философов такое положение дел отражается так, что вызывает страх и бессилие. Постмодернистское мышление подвергается автором, следовательно, систематической критике, и в этом он солидарен с другим своим земляком-ровесником — Иваном Аршаковичем Гобозовым, доктором философских наук, профессором МГУ, выпустившим специальную книгу с поистине уничтожающей критикой постмодернистской философии.
Периодизация науки, как известно, укладывается в естественнонаучные революции. Природа этих скачкообразных изменений познания, по утверждению А. Габараева, не могла быть правильно осмыслена до появления марксизма, т. е. диалектико-материалистической философии, материалистической диалектики. С этим утверждением, на мой взгляд, следует согласиться, имея в виду не только и не столько конкретные штудии Ф. Энгельса и В. Ленина, сколько саму методологию диалектико-материалистического рассмотрения научных революцией – она не утратила своей силы и по сей день, приобретая новые общенаучные возможности. При этом именно Ленин, рассуждая о неисчерпаемости материи, настаивал, что новейшие глубокие научные открытия требуют «солидного философского обоснования» (с. 61). Думаю, что автор прав и в том, что отдаёт должную дань вкладу советских и российских учёных в развитие философско-методологического подхода к изучению революций познания, очерчивая взгляды Б. М. Кедрова, М. Э. Омельяновского, В. А. Амбарцумяна, В. В. Казютинского, Ю. В. Сачкова, Л. Б. Баженова, П. С. Дышлевого, Э. М. Чудинова, В. С. Стёпина, И. А. Акчурина – со многими из них А. Д. Габараев знаком лично и находился в научных и коллегиальных отношениях.
Выработанная в результате коллективных усилий мыслителей разных стран и народов картина мира автором обобщается структурно, от Вселенной в целом до кварков как последних известных элементов. Интересно, что А. Габараев обходит вопрос о конечности или бесконечности делимости материи, однако ясно, что он находится в поле его философского внимания.
Взаимосвязи философии и естествознания посвящена отдельная глава, где вопрос рассматривается в исторической ретроспективе, от Фалеса до творцов синергетики Н. Хакена, И. Пригожина, С. Курдюмова и др. Особое внимание Габараев уделяет Эйнштейну с его теорией относительности, описывая множество философских интерпретаций и пониманий результатов этого действительно революционного открытия неразрывной связи времени и пространства. В этом контексте нельзя было не представить читателям и разработки североосетинского коллеги автора, доктора философских наук, профессора СОГУ Т. П. Лолаева – международного признанного авторитета по проблематике времени. Автор цитирует мысль коллеги: «Время образуется в результате последовательной смены качественно новых состояний конкретных, конечных материальных объектов, процессов (каждый объект — процесс). Иными словами, время образуется в результате движения как причины становления. Объективно-реальное, функциональное время образует все без исключения процессы в природе. Поскольку функциональное время образуется каждым конкретным процессом, оно адекватно отражает ритм и длительность последовательно сменяющихся состояний данного процесса и, в отличие от ранее известных концептуальных, постулированных, придуманных человеком времен (в т. ч. классической механики и теории относительности), не зависит от воли человека, его сознания» (с. 95-96). Со своей стороны отмечаю глубокое проникновение нашего земляка-философа в сущность феномена времени.
Отдельно Габараев рассматривает отношение Эйнштейна к Э. Маху, приводя как примечательный материал, письма учёных друг к другу, и делает вывод — влияние Маха на Эйнштейна было большим, но не решающим: так, Эйнштейн принципиально отвергал маховский субъективный идеализм, равно как не был согласен и с позитивистской философией. Интересно, при этом Эйнштейн признавал и подчёркивал роль интуиции в познании.
От общей теории относительности А. Габараев вполне логично переходит к рассмотрению космологии как сопредельной философии области познания, ибо она тоже имеет предметом изучения предельно общее – всю Вселенную как целое. Автор считает, современные оценки возраста Вселенной составляют около 14 млрд лет (с. 131); возможно, здесь следовало бы дать и альтернативные точки зрения, т.к. это тот случай, когда количественная характеристика имеет принципиальное значение для выстраивания картины мира – тем более, что автор исходит из фундаментальности научных результатов советского космолога А. Фридмана: «Как Коперник заставил Землю обращаться вокруг Солнца, так Фридман заставил Вселенную расширяться» (с. 132). В самом деле, без фридмановского представления нестационарной Вселенной современная картина мира невозможна. И в этой картине мире неизбежно ставится вопрос о начале расширения Вселенной: что там было, в начале? Как понять то, что принято обозначать термином «сингулярность»? Ведь при попытке философского осмысления сингулярности приходится признать отсутствие там, «в ней», сущностных характеристик имеющейся в наблюдении Вселенной; может быть, первым приближением к этому пониманию можно считать то, что находится внутри сферы Шварцшильда у чёрных дыр. И почему всё-таки произошёл Большой взрыв? Почему существует Нечто, а не Ничто?..
Сменится ли расширение Вселенной её сжатием обратно в сингулярность, или она будет расширяться бесконечно? Габараев напоминает — космологический ответ зависит от рассчитываемой критической плотности вещества во Вселенной. Он указывает и на «феникс-модель» Вселенной Ж. Леметра (священника, к слову — без малейших признаков мировоззренческих противоречий) — своеобразному воспроизведению на современном научной уровне стоического мира как огня, мерно расширяющегося и сжимающегося, «дышащего».
Завершается монография Габараева утверждением диалектики как методологической основы современного естествознания. При этом теоретическая и практическая деятельность Ленина им рассматривается как высший этап развития этой мыслительной традиции. Автор оговаривается, что политическая практика Ленина в работе не рассматривается, но то, что диалектический метод в политической практике вождя Русской революции (в советской терминологии — Великой Октябрьской социалистической революции) применён с устрашающей эффективностью, в доказательствах не нуждается.
Автор развёртывает логику рассмотрения с диалектических позиций широкого спектра кардинальных научных проблем современности, от бозона Хиггса до искусственного интеллекта (ИИ), представляя вниманию читателей широкую панораму состояния науки в нынешние времена; при этом философско-мировоззренческий пафос этого рассмотрения имплицитно направлен против всё той же постмодернистской философии с её хаотизируемой картиной мира.
В заключении А. Габараев подводит итоги исследования и выражает скромную надежду, что «может стать неким указателем и фундаментом для организации аудиторной и самостоятельной работы студентов-гуманитариев всех специальностей. Оно поможет сформировать у студентов, изучающих курс, и всем, интересующимся этой проблематикой навыки системного мышления, самостоятельного выделения и анализа мировоззренческих, социально-философских и методологических аспектов современных естественно-научных знаний» (с. 166).
Со своей стороны, подтверждаю – картина мира, нарисованная А. Д. Габараевым его «философским карандашом», весьма интересна для размышления и симпатична для нахождения в ней своего места и человечества в целом, и каждого из нас, как личности.
К. Г. ДЗУГАЕВ, кандидат философских наук, Заслуженный деятель науки РЮО, лауреат Госпремии им. К. Хетагурова
Источник: газета «Южная Осетия»
↑ Наверх
