Обряд побратимства – наследие скифов в обрядовой жизни и аланов, и осетин. Иллюстрацией к положению может явиться легенда о юношах-побратимах. Амизок попадает в плен к врагам, а его побратим, кæнгæ æфсымæр (назвáный брат), Дандамид, отдает свои глаза за освобождение друга. Но Амизок не может оставаться зрячим, если его побратим слеп, и в знак солидарности и благодарности сам ослепляет себя.

Обряд побратимства запечатлен на золотой рифленой пластинке из Куль-Обы, правда, он более древний, чем обряд в приведенной легенде.

Древнейший обряд побратимства – æрдхорддзинад, æфсымæрад – результат временных и пространственных отношений человека с большим кругом лиц в разнородной среде, поиск новых опор в жизни и обществе после распада связей, основанных на кровном родстве и совместном труде. Дружба между двумя людьми, стремившимися связать себя неразрывными узами, оказывалась намного крепче кровнородственных связей и основывалась на моральных и психологических факторах (А.Х. Магометов).

Термины, выражающие искусственное родство, кæнгæ æфсымæр (æфсымæр + кæнын «делать») и æрдхорд/ æрдхуард «побратим» (ард/ арт «клятва», «огонь» + хæрын «есть», букв. «съевший огонь», «поклявшийся огнем», синонимичны (В.И. Абаев). Сложное существительное æрдхорд (букв. «есть клятву», что связано с реальными действиями при обряде присяги) имеет во второй части прошедшее причастие со значением лица, которое субстантивировалось, перейдя в разряд имен существительных. Во второй части (хæрд > хорд) наблюдается переход слабого гласного æ в сильный о.

Термин ард/арт употребляется постоянно в контексте; ср. клясться, присягать (ард хæрын), букв. «есть клятву», что, по В.И. Абаеву, обусловлено реальными действиями при обряде присяги. Семантика ард/ арт «клятва» не покрывает значение этого слова, на что указывает наличие в осетинском языке других лексем для обозначения клятвы: сомы /уасхæ. Появление семантики клятвы есть результат постоянного употребления этого слова в формулах клятвы.

В словарях осетинского языка даются выражения: æрдамонгæ хæдзар «дом присяжников»; æрдхæрдты фынг «стол клятвы»; æууæнчы фынг «стол доверия»; уарзондзинады бадт «сидение взаимопонимания»; æрдхорддзинады фынг (куывд) «пир побратимов» и др.

Процесс ард хæрын имел в осетинском языке наименования: цæхх æмæ нуæзтæй ард бахордтой «поклялись солью и выпивкой»; йæ цæсгомæй ард бахордта «поклялся совестью»; æвзистæй ард хæрын «клясться серебром» и др. (З.А. Битарти).

Описательные термины кæнгæ æфсымæр «названый брат», æрдхорд «побратим», æфсымæргонд / æнсувæр «названый брат; побратим» (æмсывæр/ æнcyвæр «брат» + форма причастия вторичного образования конд < кæнын «делать», откуда æфсымæргонд в букв. значении «брат сделанный») взаимозаменяемы.

Обряду побратимства были присущи разные формы. Как бы они ни видоизменялись на протяжении веков, всегда сохраняли одинаковую по своей семантике силу вербальной клятвы: быть верным и честным в дружбе. К примеру, клятва на оружии закреплялась питьем из общей чаши, в которой смешивались вино и кровь из надреза на пальцах обоих друзей, туда же погружали меч, стрелы, секиру и копье, затем произносили заклинания. Кровь скрепляла их крепче братских уз. В эпосе и фольклоре встречается еще одна форма побратимства – клятва над огнем. Друзья, пожелавшие стать побратимами, клялись (ард хордтой) в вечной дружбе, символически испив из одной чаши смесь вина и крови. Формой этого обряда является и обмен побратимами воинских атрибутов. К примеру, в древнем мужском святилище Реком было обнаружено большое скопление стрел и других частей древнего оружия. Как явствует из литературы, у сакрального святилища братались мужчины-воины. Каждый из них для утверждения братского союза и верности вынимал стрелу из колчана, затем стрелы перемешивали и переламывали пополам, оставляя половинку каждой в святилище. В этой клятве прочитывается семантика: беззаветно оборонять друг друга в бою, а в случае гибели одного из побратимов другой обязан был вынести его тело из сражения и похоронить (В.С. Толстой).

Широко бытовал в XIX веке модернизированный обряд побратимства: в дружбе клялись над чашей, куда предвари­тельно опускали золотую или серебряную монету (вещь), поочередно выпивали из нее, после чего монета (вещь) хранилась у одного из них. Символика семантики благородного металла в ритуале побратимства мотивирована, скорее всего, формулой клятвы братавшихся, а присутствие драгметалла должно пониматься как символ вечной и нержавеющей дружбы (М.М. Ковалевский). Считается, что питье из одной чаши восходит к питью смешанной крови побратимов, что магически уподобляло кровь одного крови другого. Оружие и другие острые предметы в обряде наделялись чудесной магической силой.

Личные качества играли решающую роль для избрания в побратимы. Этот обряд совершался по обоюдному согласию в сложных жизненных ситуациях, после серьезного испытания; выдержавшего это испытание с готовностью брал в побратимы человек, равный ему по достоинствам. Названые братья принимались как самые близкие люди в семьях и фамилиях друг друга; им оказывались самые высокие почести; между ними устанавливались добрые, почти родствен­ные, отношения. Побратимство обязывало обеспечивать взаимную материальную поддержку, выручку друг дуга в случаях опасности, а при убийстве – кровную месть (ОЭС). Ср.: Хæлар æрдхорд – æфсымæрæй хуыздæр – преданный побратим – лучше родного брата. Æрдхорд æмбæлттæ ’фсад ысты – друзья-побратимы – это армия. Иу мад, иу фыды фырттау – словно сыновья одной матери, одного отца ([Гуытъиаты Хъ.).

Союз, аналогичный побратимству, заключался в прошлом и между женщинами, принадлежавшими к раз­ным родам. Отношения между посестрами – кæнгæ хотæ – отли­чались такими же высокими моральными принципами, как и в побратимстве. Обряд посестринства был проще. Девушки или молодые женщины, вступившие в такой союз, в доме у одной из участниц посестринства накрывали праздничный стол, за которым в присутствии подруг давали обет вер­ности друг другу, обменива­ясь при этом памятными подарками. Каждая из них готова была пе­ренести ради другой любое испытание, пойти на любые жертвы.

Локально (в Дигории) кæнгæ æфсымæр одаривал своего побратима верховой лошадью с седлом (бæхлæвар æрдхордæн).

Прекрасно удалось передать самобытный обычай побратимства писателю барону В. Я. Икскулю в повести «Названые братья»: «От отцов остался добрый пример о связанных узами клятвы названых братьев. С тех пор как стоят эти горы, люди, которые превыше всего ценят честь и верность, соединялись во имя Аллаха, чтобы действовать сообща, помогать друг другу в нужде и опасности. Они пили клятвенный бокал. Каждый искал себе брата, на которого он мог бы положиться больше, нежели на самого себя. И если находили такого человека, которого считали достойным быть братом, то прежде всего спрашивали совета и ходатайства у старейших семьи своей. Так было и сегодня вечером… Наконец, встал Ахмет и спросил Габо, желает ли он иметь названым братом Саида.

Все ждут ответа Габо. Он встает: «Я благодарю вас за то, что вы взяли на себя труд прийти сюда. Я благодарю Саида и горжусь тем, что он хочет иметь меня братом. Я согласен выпить с ним клятвенный бокал и надеюсь, что Бог поможет мне быть верным клятве и жить так, чтобы Саид мог гордиться своим названым братом. Да поможет мне Всевышний ценить честь выше жизни и быть верным до самой смерти!» «Аминь! – торжественно отозвались все присутствующие. – Да поможет тебе Аллах сдержать твою клятву!» Теперь встал Саид, сын Теспота: «Благодарю тебя, Габо, за то, что ты изъявил согласие быть моим названым братом. Да поможет мне Аллах оказать тебе ту верность, в которой я сегодня клянусь. Наши судьбы теперь связаны: твое горе – мое горе, твоя радость – моя радость, мой дом – твой дом, мои братья – твои братья».

Случаи нарушения договора побратимства были очень редки: в сознании горцев отношения между побратимами считались священными; а если и случались, то сурово осуждались обществом; нарушив­шего долг презирали, ибо нарушение клятвы считалось величайшим позором.

Бывало и так, что в побратимство с мужчиной вступала женщина, и отношения, которые устанавлива­лись между ними, не отличались от взаимоотношений родных брата и сестры.

Союз, аналогичный побратимству, заключался в прошлом и между женщинами, принадлежавшими к раз­ным родам. Отношения между посестрами – кæнгæ хотæ – отли­чались такими же высокими моральными принципами, как и в побратимстве. Обряд посестринства был проще. Девушки или молодые женщины, вступившие в такой союз, в доме у одной из участниц посестринства накрывали праздничный стол, за которым в присутствии подруг давали обет вер­ности друг другу, обменива­ясь при этом памятными подарками. Каждая из них готова была пе­ренести ради другой любое испытание, пойти на любые жертвы.

И кæнгæ æфсымæртæ «побратимы», и кæнгæ хотæ «пocеcтры» не имели права вступать в брак с ближайшими родственниками друг друга. К обрядовым формам выражения искусственного родства (кæнгæ хæстæгдзинад / кæнгæ хæстæгдзийнадæ) помимо широко бытовавшего побратимства (æрдхорддзинад) относятся ритуальные усыновление (кæнгæ фырт, кæнгæ лæппу) или удочерение (кæнгæ чызг).

Известно, что еще с древнейших времен прибегали к усыновлению с целью примирения кровников: медиаторы постановляли выдать убийцу для «посвящения» (фæлдисын) убиенному на его могиле или же сверх платы «цены крови» (туджы аргъ) отдать кого-либо из малолетних родственников потерпевшему роду для этой же цели.

Существовал и такой обычай усыновления кровника, к которому прибегал сам убийца для спасения и прекращения мести, для чего он проникал в дом потерпевших и любым способом пытался прикоснуться губами к груди или соску матери убитого. Если этот символический акт, священный и ненарушимый, удавался, то кровник становился сыном, членом рода убитого и больше не преследовался кровной местью (А.Х. Магометов). Считалось, что молоко матери священно и является не менее обязывающим; им клялись и проклинали.

Другая форма усыновления сложилась со временем. Бездетная семья – æнæ байзæддаг стремилась оставить после своей смерти наследника, для чего усыновляла родича. Отныне у них появляется кæнгæ лæппу, кæнгæ фырт «названый сын», по отношению к которому женщина-усыновительница – кæнгæ мад «названая мать», а мужчина – кæнгæ фыд «названый отец». На усыновленном лежали те же обязанности, что и на родном. Бывали случаи усыновления даже при наличии собственных детей: осиротевших детей близких родственников, сына брата или сестры забирали к себе. Кæнгæ фырт, кæнгæ лæппу обладал теми же правами, что и родной сын. .

Наверх