В 1962 году Северо-Осетинское государственное издательство «Ир» публикует монографию М. Хакима «Махарбек Туганов. Народный художник Осетии». Композиция и стилистика текста книги выстроены так, как будто воспроизводят воспоминания художника, записанные с его слов автором. До сих пор это издание, а также вступительная статья к литературному наследию М.Туганова (издание 1977 года, осуществленное при участии сына художника — Энвера Туганова), наиболее полно представляют биографию осетинского мастера. По всему видно, что основные факты биографии были получены автором первой книги до 1952 года (даты смерти мастера). Сама же книга обретает издательскую форму уже в новые идеологические времена, подоспев к десятилетию печального события.
По воспоминаниям бывшего сотрудника издательства «Ир» в 1959 году Энвер Туганов прислал свои письменные замечания, в которых отметил существование фотографии своего отца Махарбега Туганова в возрасте трех лет, на обороте которой рукой его матери была сделана надпись — «Мой сын Махарбек Туганов родился 16 сентября 1881 года». Судьба фотографии неизвестна. При этом во вступительной статье к «Литературному наследию» Махарбека Туганова уточняется, в личном деле художника, хранящемся в Академии художеств, дата его рождения обозначена июнем 1881 года.
В один из погожих дней 1881 года (верится, что хотя бы день рождения художника был ясным), в богатом традициями селении Дур-Дур, в доме своего деда — отставного генерала Асланбека Туганова, родился будущий классик современного осетинского изобразительного искусства Махарбек Сафарович Туганов.
Рассказ о рождении, приведенный биографом художника, изобилует народными байками вроде воспоминаний старой соседки Минат о том, что «Махарбек родился ровно за одну ночь до отела черной коровы». Казалось бы, к чему образованному человеку эта путаница в датах, к тому же припудренная фольклорной экзотикой. Возможно, художника что-то настораживало, смущало, но что? Ответ на этот вопрос кроется в той исторической эпохе, на которую пришлась жизнь художника. Не потому ли в биографическом рассказе проступает простоватая, народная среда, этакая лубочная пастораль, что в определенные времена нашей истории она была выгодна интеллигентному человеку, фиксируясь в анкетах как форма народного (рабоче-крестьянского) происхождения.
На самом деле приведенный биографический рассказ не имеет ничего общего с биографической реальностью, в которой существовал дом-усадьба заслуженного деда-генерала, из-за своих многочисленных оружейных коллекций более напоминавший музей; с той реальностью, в которой находился отец — Сафар Туганов, ученый, агроном, ботаник, получивший образование в Боннском университете и мать — Асиат Шанаева, дочь осетинского просветителя Гацыра Шанаева, хорошо образованная для своего времени женщина. И хотя отец художника испытывал влияние социально-демократических идеалов, уводивших его на стезю народнического просвещения, социального равенства, порой выражавшегося у российской интеллигенции в форме бытового равенства с народом, все же он оставался представителем одной из самых влиятельных и богатых фамилий Осетии, по нормам социального права приравнивавшейся к княжеской.
Попытка Махарбека Туганова представить в своих воспоминаниях простодушный народный быт своего детства могла бы вызвать недоумение, если бы не была по-житейски объяснима. После ознакомления со всеми фактами жизни Туганова создается впечатление, что М.Хаким, записавший биографию художника в конце его жизни с его собственных слов, был сознательно мистифицирован Тугановым в сторону своего «народного» происхождения и близости революционным идеалам, и соцреалистической системе ценностей в искусстве. Внимательно посмотрев на дату записи биографии М.Туганова — 1946-1952 годы, вы без сомнения поймете смысл его мистификации — время было такое.
Валерий Цагараев, «Искусство и время»
↑ Наверх
